Мародеры. Как нацисты разграбили художественные сокровища Европы - [110]

Планы перестройки Линца и Берлина не были чистой фантазией. Если бы Германия победила в мировой войне, эти проекты так или иначе были бы осуществлены, хотя Гитлер в определенный момент запретил Шпееру делать точные экономические расчеты. Тем не менее подготовка к превращению Берлина в Столицу мира Германия (Welthauptstadt Germania) уже началась. Некоторые здания снесли, чтобы освободить место для гигантского купольного Зала народа, задуманного лично Гитлером, и озера перед ним — самого большого искусственного бассейна в мире (1200 х 400 м). Со временем предстояло снести целые районы центрального Берлина. Согласно расчетам городского строительного управления, под снос должны были пойти 50 000 жилых помещений. Старый Рейхстаг, пострадавший от пожара в 1933 году, будет сохранен, правда, только в качестве исторического дополнения к новому монументальному зданию. Предстояло разбить площадь, на которой смогут построиться в парадные колонны одновременно миллион человек, и воздвигнуть триумфальную арку высотой в 125 метров (также по собственноручным эскизам Гитлера), на которой будут высечены имена всех немецких солдат, погибших в Первой мировой войне.

Гитлер хотел, чтобы новая столица была отстроена к 1950 году, к этому году была приурочена и очередная Всемирная выставка. К тому времени сам фюрер уйдет со сцены и проведет свои последние годы в Линце. Однако, судя по воспоминаниям Шпеера, личный архитектор Гитлера понимал, что построить город за такое короткое время нереально. Одно проектирование займет лет десять, и для работы потребуются огромные ресурсы — как строительные материалы, так и рабочие руки.

Практические приготовления к строительству в Берлине были остановлены только в 1942 году. Впрочем, Гитлер предпочитал относиться к бомбардировкам Берлина и других немецких городов как к своего рода продолжению подготовительных работ. Осуществить столь масштабные планы строительства после войны будет только проще — новая имперская столица вырастет на руинах.

Преобразования должны были коснуться не только Берлина, но и целого ряда других важных для фюрера городов Третьего рейха. Но, по словам Шпеера, под конец Гитлера интересовал только Линц:

Найти забвение он пытался в работе над планами реконструкции родного города. Об этом свидетельствовал его неувядаемый интерес к ним. Главного архитектора Линца Германа Гислера на завершающей стадии войны все чаще вызывали в ставку. Напротив, проекты перестройки Гамбурга, Берлина, Нюрнберга или Мюнхена, которые когда-то так много значили для него, Гитлера уже почти не интересовали. Как-то он даже с мрачным видом заявил, что смерть избавила бы его от страшных мук, которые он вынужден сейчас терпеть. Рассматривая представленные ему Гислером планы реконструкции Линца, Гитлер очень часто останавливал взор на проекте своего склепа, который предполагалось соорудить в одной из башен предназначенного для партийных органов комплекса зданий. Он не скрывал, что даже после победы не желает покоиться рядом со своими фельдмаршалами во Дворце солдатской славы в Берлине.

Гитлер желал быть похороненным как художник, а не как полководец. И похоронить его следовало в городе, сыгравшем в жизни диктатора самую большую роль. Не в Мюнхене, где он стал политиком. И не в Берлине, где он стал фюрером. А там, где он стал «художником».

Гитлер придавал такое значение Линцу и коллекции еще и потому, что рассматривал эту коллекцию как свое наследие, то, что он передаст потомкам. И в конце концов только эти произведения — в отличие от величественных планов фюрера — действительно пережили его.

Немецкая общественность ничего не знала о проекте по перестройке Линца до 1943 года, когда Генрих Гофман описал этот проект в художественном журнале «Искусство — народу» (Kunst dem Folk). Статья была частью пропагандистской кампании, направленной на то, чтобы успокоить немецкий народ после поражения под Сталинградом. Однако саму затею с Музеем фюрера не стоит считать исключительно пропагандой. Для Гитлера это был в высшей степени личный проект, который, как правило, обсуждался только с самыми приближенными лицами. Гитлер не раз выражал свое нежелание сводить искусство к инструменту пропаганды, это противоречило его идеалистическим художественным взглядам. То, что на Большой немецкой художественной выставке ежегодно выставлялось плоское и идеологически ангажированное искусство, было скорее случайной неудачей, а не задуманной целью. Гитлер никогда не был до конца доволен результатами этих выставок. Собрать коллекцию, в основу которой легли бы работы старых мастеров, было куда проще.

Основная часть макета музея строилась по эскизам, которые сделал сам Гитлер в середине 1920-х, когда был еще далек от власти и лишь мечтал о создании новой национальной галереи. Музей фюрера должен был стать не только символом нацистского режима, но и наглядной демонстрацией духовной гегемонии арийской расы. Это наследие будет передано грядущим поколениям, а может быть, доживет и до того времени, когда национал-социализм возродится в Четвертом рейхе. Шпеер и Гитлер планировали, что задуманные ими здания сохранят часть своей ценности даже в виде руин — тысячи лет спустя. Гитлер мечтал создать нечто, что переживет само время, подобно Парфенону Иктина и Калликрата. Он сделал наброски не только экстерьера, но и внутренних помещений музея и показал эти наброски Шпееру и Гислеру. Фюрер продумал даже то, как именно будет падать свет из окон, и набросал эскизы мебели. Большой средний зал будет украшен скульптурным фризом длиной сто восемьдесят метров.