Маркус и Сигмунд - [12]

Маркус опять развернулся. За исключением пижамы супермена и обеспокоенного выражения лица, Сигмунд выглядел как обычно.

— Только честно, — попросил Сигмунд.

— «Честно» что?

— Ответь на вопрос.

— Ну да.

— Ты же понимаешь, что мне непросто.

— Нет, не понимаю, но все равно спрашивай.

— Мне пойдет пирсинг?

Маркус задумался надолго.

— Сигмунд! — сказал он между прочим.

— Да?

— А ты не влюбился ли?

— Совсем чуть-чуть, — признался Сигмунд и покраснел.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Маркус с беспокойством разглядывал свисающие на попе штаны Сигмунда, который шел впереди по дорожке. Со времени великого итальянского обеда прошла неделя, и мир с тех пор встал с ног на голову. Раньше всегда влюблялся Маркус. И тогда Сигмунд охотно помогал более или менее полезными советами. Теперь Маркус потерял способность любить, зато Сигмунд болтался, не думая ни о чем, кроме своей несчастной любви к Бенте Иверсен. Маркус чувствовал, что настала его очередь давать советы, но чьих советов Сигмунд точно сейчас слушать не будет, так это советов Маркуса. Дело в том, что Сигмунд ревновал, и совершенно напрасно.

Когда Бента появилась в их школе пару дней назад, с учениками случилась чуть ли не истерика. Они теснились, чтобы взять автограф у новой школьной звезды, а Бента написала свое имя по меньшей мере раз сто, пока учитель Воге не пришел и не попросил оставить девушку в покое. Он был уверен, что ей хочется чувствовать себя обычной ученицей. Бента кивнула, поблагодарила его за помощь и дала по его просьбе два автографа. Сигмунд тоже подходил с блокнотом, но не осмелился попросить расписаться в нем, потому что все еще стыдился спора о музыке и исполненной пародии на рэп. Когда Маркус предложил попросить за него, Сигмунд обрадовался этой идее.

— Попроси ее написать: «Привет дорогому Сигмунду от Бенты».

— Дорогому Сигмунду?

— Да.

— Думаешь, стоит?

— Еще как, — ответил Сигмунд и самоуверенно улыбнулся. — Потому что тогда она поймет, что она мне нравится.

Маркус сообразил, что нет смысла что-либо обсуждать с парнем, начисто потерявшим связь с реальностью. Он подошел к Бенте одним из последних незадолго до того, как Воге вмешался и спас ее.

— Привет, — сказала Бента. — Здорово увидеться снова, Маркус.

Случись такое пару месяцев назад, он бы стал заикаться и спотыкаться, покраснел бы и начал переминаться с ноги на ногу от возбуждения, но теперь она не интересовала его как девушка, только как человек.

— Очень здорово увидеться с тобой, Бента. Можно попросить у тебя автограф?

— Конечно. Что написать?

— Можешь написать «Привет дорогому Маркусу от Бенты».

Нет! Неправильно. Это же Сигмунду она должна была написать «дорогому», но теперь было уже слишком поздно. Она уже все написала.

— А еще я хотел попросить тебя написать Сигмунду.

— А почему он сам не попросит?

— Наверно, он сам очень занят, — ответил Маркус и покосился на Сигмунда, который стоял в самом дальнем углу школьного двора и листал книгу.

— Можешь тоже написать «Привет дорогому Сигмунду»?

— Думаю, хватит одного моего имени, — сказала она.

Когда Маркус вернулся к Сигмунду, тот переминался на месте.

— Она что-нибудь сказала?

— О чем?

— Обо мне?

Маркус покачал головой:

— Нет, но зато написала автограф.

Он протянул блокнот. Сигмунд схватил его трясущимися руками, а потом издал негромкий возглас неудовольствия:

— А куда делся «дорогой Сигмунд»?

— Не знаю, — ответил Маркус. — Она посчитала, что одного ее имени хватит.

— Это она мне назло, — сказал Сигмунд.

— Может быть.

— Что там у тебя?

— Блокнот с автографами, — сказал Маркус.

— Она тебе тоже дала автограф?

— Да.

— Можно посмотреть?

Маркус немного задергался. Ему не нравилось, как стала развиваться ситуация.

— Зачем это? Точно такой же автограф.

Он сам заметил, насколько неестественно звучал его якобы равнодушный голос. Сигмунд прищурился:

— Я все равно хочу посмотреть. — Он выхватил у Маркуса блокнот и открыл на последней странице. — Ага!

— Что «ага»?

— Вот, значит, где он!

— Кто?

— Дорогой привет, — сказал Сигмунд с сарказмом. — Вот, значит, благодарность.

— Благодарность за что?

— За все, что я для тебя сделал.

— А что ты для меня сделал? — поинтересовался Маркус.

— Ну конечно, ты все забыл, — сказал Сигмунд. — Прости меня. Прости, что был твоим другом.

Маркус не совсем понимал, с чего они вдруг стали недругами, но рассчитывал, что это пройдет. В конце концов, это просто ревность, а о ней Маркус знал все. Он сам ревновал по меньшей мере пару сотен раз за свою четырнадцатилетнюю жизнь, и тогда он сам был таким же непредсказуемым.

Прошло два дня, а Сигмунд по-прежнему ревновал. Когда Маркус напомнил ему, что вообще-то потерял способность любить и поэтому не мог представлять никакой угрозы, Сигмунд ответил, что подозревает, будто синдром хронической любовной опустошенности — это чистый обман, чтобы наилучшим образом протиснуться вперед в очереди за девушками.

— Совершенно очевидно, Макакус, что она тебя легко зацепила, — говорил он и смеялся громко и безрадостно.

Сигмунд вел себя как настоящий четырнадцатилетний подросток, но таким он и был, размышлял Маркус, который был на полгода моложе, но куда с большим опытом по части ревности.