Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск первый - [8]

В последующие годы и, несомненно, начиная с 90-х годов четко выстроенная теория Плеханова о двух революциях – первой «буржуазной» и второй «пролетарской» – превратилась в русскую марксистскую доктрину, и на многие годы ее закон «самоотрицания» стал характерной чертой российской социал-демократии, в том числе и Ленина[2]. Его резкие прения с Плехановым, отраженные в черновиках партийной программы, подготовленной в 1902 году, явились началом освобождения Ленина от теоретического засилья «отца русского марксизма», и возможно, что этот процесс и вызвал междоусобицу меньшевиков и большевиков и определил роль Плеханова в этой междоусобице после II съезда социал-демократической партии. Таким образом, когда разразилась революция 1905 года и русские социал-демократы начали обсуждать проблему власти, Ленин мог спокойно пересмотреть плехановскую теорию буржуазной революции, и в частности утверждение Плеханова о необходимости самоустранения из этой борьбы, в пользу участия в которой у Ленина уже появились, видимо, собственные соображения.

Поэтому естественно, что сразу после «кровавого воскресенья», когда свержение царизма уже не казалось несбыточной мечтой, Ленин поставил вопрос о том, «каким именно другим правительством» следует заменить низвергаемое правительство, созывая Учредительное собрание и решая политическое будущее России[3]. Его ответ был ясен, прост и нов: социал-демократы «обязаны были» взять власть в свои руки и участвовать в революционном правительстве. Речь шла о демократическом правительстве, поддерживаемом «подавляющим большинством населения»; его широкой социальной основой должны были стать рабочий класс, крестьянство и неимущие слои города и деревни, жизненно заинтересованные, в победе революции, установлении демократической республики и проведении в жизнь программы-минимум российской социал-демократии, а эта программа, между прочим, включала всеобщее голосование, самоопределение всех наций, решительное перераспределение земельной собственности в пользу крестьян, восьмичасовой рабочий день и радикальные реформы в области условий труда[4]. Предполагалось, что это будет революционная диктатура, правительство, наделенное неограниченной властью, так как его задачей было подавление яростного сопротивления многочисленных приверженцев царизма. И тем не менее социалистическая диктатура пролетариата все еще не могла быть осуществлена, поскольку он представлял собой меньшинство и нуждался в союзе с крестьянством. Кроме того, поскольку Россия была экономически отсталой страной, ей необходимо было пройти какой-то путь капиталистического развития. Следовательно, царизм нужно было заменить «революционно-демократической диктатурой пролетариата и крестьянства», что политически означало создание коалиционного правительства из социал-демократов, представлявшего классовую партию пролетариата и социалистов-революционеров, поддерживаемых крестьянством – «естественным союзником рабочих». Исторической ролью этого строя явилось бы доведение до конца буржуазно-демократической революции в России, что одновременно стало бы и прологом социалистической революции в Европе[5].

В малоизвестной статье «Картина временного революционного правительства»[6], написанной в июне 1905 года, Ленин сформулировал свою новую революционную программу более четко и подробно, нежели в самых известных полемических выступлениях. Самодержавное правительство в Петербурге свергнуто, разбито, но не добито, не уничтожено; временное революционное правительство, в которое войдут министры-социалисты – пусть даже как независимая фракция социал-демократической партии, «приказчики социал-демократической партии», – апеллирует к народу, провозглашая «полные республиканские свободы», поддерживает «самодеятельность рабочих и крестьян» (возможно, здесь – намек на необходимость «„по-плебейски“ разделаться с царизмом»; к этому Ленин еще вернется)[7]; учреждаются крестьянские комитеты для «полного преобразования аграрных отношений».

Далее, созывается Учредительное собрание, в котором народ, то есть рабочие и крестьяне, может оказаться в большинстве – «ergo революционная диктатура пролетариата и крестьянства», которая в ходе борьбы должна преодолеть «бешеное сопротивление темных сил». Это, возможно, будет «гражданская война в полном разгаре», итогом которой явится окончательное «уничтожение царизма». По достижении этой цели организованность пролетариата возрастет, а пропаганда и агитация социал-демократии увеличатся «в десятки тысяч раз» в качестве прямого следствия «основательности исторического действия». Крестьянство само берет «в руки все аграрные отношения, всю землю. Тогда проходит национализация»[8].

В результате всего этого в сельском хозяйстве начинается громадный рост производительных сил – вся деревенская интеллигенция, все технические знания бросаются на подъем сельскохозяйственного производства; в городской промышленности наблюдается «гигантское развитие капиталистического прогресса». На последующем этапе окончательного сведения счетов буржуазия нападает на «крепость», то есть революционно-демократическую диктатуру, и следует ожидать, что либо буржуазия одерживает верх, либо русская революционная диктатура «зажигает Европу».