Марксизм сегодня. Выпуск первый - [74]
В порядке компенсации философии гарантируется статус «гуманитарной науки». Задача ее – интерпретировать мир и способствовать формированию нравственного поведения. Космология диалектического материализма подменяется, следовательно, антропоцентрическим мировоззрением. Однако в случае, если содержание и функции мировоззрения изменяются, то это не может не касаться также и его структуры. Вместо изучения всеобъемлющих принципов главное направление поиска, таким образом, переносится на объяснение фундаментальных различий: между наукой и идеологией, между Sein и Sollen, между реализмом и утопией. Настойчивое подчеркивание подобных неразрешимых антиномий придает антропологии Колаковского плюралистический изгиб. Последующая критика Маркса, с которой он стал выступать, основывается скорее на опрокидывании этих предпосылок, нежели на их реинтеграции. Хотя теперь он с большей ясностью проводит различие между основными темами марксизма (господство над природой, самосознание, примирение между индивидом и сообществом), в его работах по-прежнему собственное гуманитарное и историцистское «я» противопоставляется позиции эпигонов диалектического материализма. Но у Колаковского изменилась самая идея человека и истории. Когда он огульно осуждает марксизм как «самообожествление человека», которое на практике оказывается всего лишь «фарсовым проявлением его рабства» или основанным на недоразумении проектом эмансипации, открывающим путь тоталитаризму, то этот приговор основывается на некоем радикальном плюрализме, который не допускает никакой унифицирующей модели человеческой природы или человеческой сущности. На обоих этапах философия Колаковского ориентирована скорее на культурную критику, чем на социальный анализ; его растущее разочарование послереволюционным обществом отражается в пессимистической оценке всей социалистической традиции. Очерк «Надежда и отчаяние»[143], опубликованный в 1971 году, – быть может, самый откровенный документ, характеризующий мысль Колаковского на этапе перехода от марксизма к постмарксизму. Более того, это его единственная попытка резюмировать сильные и слабые стороны марксистской критики «бюрократического социализма». Его обзор положения дел в марксизме не является перечнем специфических источников; это нечто большее, чем реконструкция предшествующих мнений; весьма вероятно, что он принял во внимание аргументы, которые были выдвинуты левым крылом польской оппозиции, особенно в «Открытом письме» Куроня и Модзелевского.
Колаковсиий определяет как неапологетическую ту марксистскую позицию, согласно которой «коммунистическая система в нынешней своей форме является нереформируемой». До тех пор пока позиция господствующего аппарата подвергается анализу как комбинация классовой теории со структурным анализам, подобный вывод представляется неизбежным. Учитывая, что политическая монополия олигархии является существенно важным элементом для сохранения ею исключительного контроля над средствами производства и присвоения прибавочной стоимости, вряд ли может быть терпима хотя бы частичная ее экспроприация. Всякое развитие, которое могло бы разумным образом привести к возникновению уравновешивающих центров власти – в результате экономических реформ, либерализации в сфере культуры или свободного обмена информацией, – воспрещено, и даже если какая-нибудь уступка и будет сделана, то все равно аппарат будет изо всех сил бороться за то, чтобы свести к минимуму ее последствия. Система, которая проявляет тенденцию к максимизации контроля и конформизма, осуждена на то, чтобы пожрать самое себя в том смысле, что она приводит к общему упадку интеллектуального и морального поведения; подобный процесс может разрастись даже до всеобщего тотального краха, однако стоит только какой-либо революционной инициативе оказаться загнанной в тупик или понести поражение, как система неизбежно возвращается в свое нормальное положение.
Колаковский не оспаривает подобного описания механизмов действия бюрократического социализма. То, против чего он выступает, – это скрытые редукционистские предпосылки у тех, кто утверждает невозможность реформ. Вопрос о возможности преобразования того или иного общества, подчеркивает он, нельзя никоим образом возводить до уровня объективных структур, так как этот вопрос всегда касается убеждений и позиций людей, которые живут в данном обществе. История капитализма показывает пределы классической марксистской мысли. Развитие капитализма было обусловлено в гораздо большей мере классовой борьбой, чем какими бы то ни было «естественными законами» развития системы. Колаковский в конце концов утверждает – и в этом заключается наиболее интересная часть его рассуждений, – что структура бюрократического социализма делает все более проблематичными прогнозы, основанные на тенденциях развития самой системы. Такая система, «формы существенной деятельности которой направлены против общества», требует создания механизмов контроля более сложных и всеохватывающих, чем какая-либо иная предыдущая форма угнетения; но по той же самой причине она и провоцирует более спонтанное и более широкое сопротивление. Стоит лишь этому сопротивлению стать более сильным, как оно в состоянии будет с легкостью взорвать внутренние противоречия системы, обострившиеся на основе общего антагонизма между обществом и аппаратом. Колаковский демонстрирует наличие трех противоречий данного типа: неспособность олигархии примирить императивы единства и безопасности, конфликт между давлением в пользу идеологической модернизации и каноническим статусом марксизма-ленинизма, а также противоречие между промышленным прогрессом и системой политической власти.
Эрик Хобсбаум — один из самых известных историков, культурологов и политических мыслителей наших дней. Его работы стали вехой в осмыслении современного мира. «Нации и национализм после 1780 г.» — это, быть может, самое актуальное исследование Э. Хобсбаума для российского читателя конца 90-х годов XX века. Взвешенные и тщательно обоснованные аргументы британского ученого дают исчерпывающую картину формирования как самого понятия «нация», так и процесса образования наций и государств.На русский язык творчество Э.
Эрик Хобсбаум: «я рассматриваю вопрос, который поразительным образом оказался оставленным без внимания: не история французской революции как таковой, а история ее осмысления и толкования, ее влияния на события истории XIX и XX веков...В настоящей книге я касаюсь трех аспектов ретроспективного анализа. Во-первых, я рассматриваю французскую революцию как буржуазную, на самом деле в некотором смысле как прототип буржуазных революций. Затем я рассматриваю ее как модель для последующих революций, в первую очередь революций социальных, для тех, кто стремился эти революции совершить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русская революция, ее последствия и ее сложные взаимосвязи являются основной темой третьего тома «Истории марксизма».
«Разломанное время», последняя книга одного из самых известных историков нашего времени Эрика Хобсбаума, в полной мере отражает оригинальность его критического взгляда, фундаментальное знание истории культуры, структурную четкость и страстную, емкую манеру изложения. Анализируя самые разные направления и движения в искусстве и обществе – от классической музыки до художественного авангарда 1920-х, от модерна до поп-арта, от феминизма до религиозного фундаментализма, Хобсбаум точно определяет поворотные моменты эпох и устанавливает их взаимосвязь. Сочетание левых убеждений и глубинной связи с культурой до- и межвоенной Центральной Европы во многом объясняются биографией Хобсбаума: ровесник революции 1917 года, он вырос в еврейской семье в Берлине и Вене, с приходом нацистов эмигрировал в Великобританию, где окончил Кембридж и вступил в Компартию. Его резкие высказывания нередко вызывали споры и негодование.
Итальянское леволиберальное издательство «Эйнауди» выпустило в свет коллективный труд «История марксизма», охватывающий исторический период от начала деятельности К. Маркса и Ф. Энгельса до наших дней. Этот труд вышел в четырех томах: «Марксизм во времена Маркса», «Марксизм в эпоху II Интернационала», «Марксизм в эпоху III Интернационала», «Марксизм сегодня». При всех имеющихся недостатках и пробелах первый том «Истории марксизма», как и все это фундаментальное издание, содержит немалый познавательный материал как фактологического, так и аналитического свойства и в этом плане может заинтересовать советских специалистов. В целях информации издательство «Прогресс» направляет читателям перевод первого тома итальянского четырехтомника «История марксизма».
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.
В монографии раскрыты научные и философские основания ноосферного прорыва России в свое будущее в XXI веке. Позитивная футурология предполагает концепцию ноосферной стратегии развития России, которая позволит ей избежать экологической гибели и позиционировать ноосферную модель избавления человечества от исчезновения в XXI веке. Книга адресована широкому кругу интеллектуальных читателей, небезразличных к судьбам России, человеческого разума и человечества. Основная идейная линия произведения восходит к учению В.И.
Многотомное издание «История марксизма» под ред. Э. Хобсбаума (Eric John Ernest Hobsbawm) вышло на нескольких европейских языках с конца 1970-х по конец 1980-х годов (Storia del Marxismo, História do Marxismo, The History of Marxism – присутствуют в сети). В 1981 – 1986 гг. в издательстве «Прогресс» вышел русский перевод с итальянского под общей редакцией и с предисловием Амбарцумова Е.А. Это издание имело гриф ДСП, в свободную продажу не поступало и рассылалось по специальному списку (тиражом не менее 500 экз.). Русский перевод вышел в 4-х томах из 10-ти книг (выпусков)