Марксизм сегодня. Выпуск первый - [63]
Эта комбинация абстрактного и бессмысленного теоретизирования в сочетании с системой самовоспроизводящихся репрессий представляет собой почву советского марксизма после 1953 года. Кризис, начавшийся со смертью Сталина, прошел через острый этап своего развития в 1956 году и породил сложный и двусмысленный феномен, известный под названием хрущевизма, за которым в свою очередь в 1964 году последовала фаза регрессивной стабилизации. На первых порах выбор средств был ограничен невозможностью простого и откровенного продолжения политики сталинизма и немыслимостью проведения в жизнь такой линии, которая бы поставила под вопрос монополию власти партии. Принимая во внимание подлинное бесплодие идеальных «марксистско-ленинских» разработок, идеологические соображения не могли уже сыграть какой-либо важной роли в конфликте, который сформировался в столь узких рамках. Но едва лишь обозначилась господствующая тенденция, олицетворяемая Хрущевым, как уже применительно к этой цели был задействован весь механизм приспособления диалектического материализма. Как теория отражения, так и арсенал законов диалектики могли быть использованы для оправдания некоторых нововведений, избегая одновременно радикального разрыва и направляя критику прошлого на решение второстепенных задач. Сталинский принцип обострения классовой борьбы по мере строительства социализма, до этого времени защищавшийся как один из законов диалектики, был теперь осужден в качестве примера неправильного, механического применения той же диалектики. Новое подчеркивание наличия специфических «неантагонистических» противоречий в социалистическом обществе было направлено отчасти на то, чтобы априорно установить некоторые вполне определенные границы возможности критики, отчасти же на то, чтобы придать менее мистифицированный облик «реальному социализму». Прежде всего тезис о большей автономии культуры мог быть построен на особенностях характеристики «эстетического отражения действительности». Однако, до тех пор пока теория отражения оставалась в неприкосновенности, правомочность идеологического надзора в качестве последней инстанции не подлежала обсуждению. Короче говоря, некоторая гибкость основных принципов и связанных с ними доктрин обеспечивала такое положение, при котором идеологические ресурсы системы становились неисчерпаемыми; в то же время эта гибкость способствовала первым шагам в направлении развития более радикальной критики системы. Пересмотренный вариант диалектического материализма противопоставлялся «догматизму» прошлого. Ярлык догматизма, в известном смысле принятый на вооружение зарождавшейся оппозицией, только сильно запутывал дело. Идеологический компонент сталинизма был основан не столько на догматических принципах, сколько на абсолютной власти определенного учреждения, обладавшего правом догматизировать и пересматривать теорию.
Независимо от этой общей стратегии приспособления, советский марксизм на этапе своего послесталинского существования смог продемонстрировать более специфическую реакцию на кризис. Ее можно было бы определить как «ответные формулировки», поскольку их функция явно состояла не только в том, чтобы предотвратить возможную критику, но и в том, чтобы определить позитивным образом пути выхода из кризиса. Этот процесс охватил три аспекта, которые были выдвинуты на первый план на втором этапе развития хрущевизма в Советском Союзе (1961 – 1964), но были конкретно разработаны в Польше, Чехословакии и Венгрии. Во-первых, понятие «общенародного государства» пришло на смену «диктатуре пролетариата» как соответствующее более высокой ступени социалистического развития. Во-вторых, появились новые «модели и механизмы социалистической экономики» (В. Брус), которые предполагали частичную реабилитацию рынка; и, в-третьих, возникла концепция «научно-технической революции», понимаемая как качественная трансформация производительных сил. Очевидно, что второй аспект обладал более солидной экспериментальной базой и бóльшим практическим значением, чем остальные. Однако в настоящий момент он нас интересует только в той степени, в какой попытки сочетать планирование с некоторым рыночным регулированием вызвали появление теоретических проблем, затрагивающих саму социальную структуру. Несмотря на неодинаковый концептуальный уровень, эти три аспекта поддаются в той или иной мере различным интерпретациям, круг которых простирается от простой и откровенной апологии до умеренного критического отношения. Хотя лозунг о «всенародном государстве» официально использовался для подтверждения действенности модели этатизированного социализма, частичное разделение понятий «класс» и «государство» открыло путь для менее узкого отношения к политической теории, а также подорвало сами устои нигилистического отношения к законности, унаследованного от сталинских времен. Экономические реформы породили самые разнообразные интерпретации. Наиболее консервативный способ их толкования заключался в выдвижении перспективы нового этапа интенсивного развития, нуждающегося в формах управления более сложных, чем те, которые были приняты на предыдущем этапе экстенсивной индустриализации. На противоположном полюсе их рассматривали как запоздалую корректировку ущербной и противоречивой формы общественной собственности, все еще занимающей господствующее положение в системах советского типа. Аналогичным образом научно-техническая революция была представлена в качестве цели, достижимой под руководством партии; более того, научно-техническая революция якобы вызывала необходимость укрепления руководящей роли партии. Однако мысль о новом этапе развития производительных сил могла также, особенно в сочетании с иными аргументами, использоваться для выражения сомнений относительно традиционных моделей социализма, восходящих к устаревшей материальной базе
Эрик Хобсбаум — один из самых известных историков, культурологов и политических мыслителей наших дней. Его работы стали вехой в осмыслении современного мира. «Нации и национализм после 1780 г.» — это, быть может, самое актуальное исследование Э. Хобсбаума для российского читателя конца 90-х годов XX века. Взвешенные и тщательно обоснованные аргументы британского ученого дают исчерпывающую картину формирования как самого понятия «нация», так и процесса образования наций и государств.На русский язык творчество Э.
Эрик Хобсбаум: «я рассматриваю вопрос, который поразительным образом оказался оставленным без внимания: не история французской революции как таковой, а история ее осмысления и толкования, ее влияния на события истории XIX и XX веков...В настоящей книге я касаюсь трех аспектов ретроспективного анализа. Во-первых, я рассматриваю французскую революцию как буржуазную, на самом деле в некотором смысле как прототип буржуазных революций. Затем я рассматриваю ее как модель для последующих революций, в первую очередь революций социальных, для тех, кто стремился эти революции совершить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русская революция, ее последствия и ее сложные взаимосвязи являются основной темой третьего тома «Истории марксизма».
«Разломанное время», последняя книга одного из самых известных историков нашего времени Эрика Хобсбаума, в полной мере отражает оригинальность его критического взгляда, фундаментальное знание истории культуры, структурную четкость и страстную, емкую манеру изложения. Анализируя самые разные направления и движения в искусстве и обществе – от классической музыки до художественного авангарда 1920-х, от модерна до поп-арта, от феминизма до религиозного фундаментализма, Хобсбаум точно определяет поворотные моменты эпох и устанавливает их взаимосвязь. Сочетание левых убеждений и глубинной связи с культурой до- и межвоенной Центральной Европы во многом объясняются биографией Хобсбаума: ровесник революции 1917 года, он вырос в еврейской семье в Берлине и Вене, с приходом нацистов эмигрировал в Великобританию, где окончил Кембридж и вступил в Компартию. Его резкие высказывания нередко вызывали споры и негодование.
Итальянское леволиберальное издательство «Эйнауди» выпустило в свет коллективный труд «История марксизма», охватывающий исторический период от начала деятельности К. Маркса и Ф. Энгельса до наших дней. Этот труд вышел в четырех томах: «Марксизм во времена Маркса», «Марксизм в эпоху II Интернационала», «Марксизм в эпоху III Интернационала», «Марксизм сегодня». При всех имеющихся недостатках и пробелах первый том «Истории марксизма», как и все это фундаментальное издание, содержит немалый познавательный материал как фактологического, так и аналитического свойства и в этом плане может заинтересовать советских специалистов. В целях информации издательство «Прогресс» направляет читателям перевод первого тома итальянского четырехтомника «История марксизма».
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.
В монографии раскрыты научные и философские основания ноосферного прорыва России в свое будущее в XXI веке. Позитивная футурология предполагает концепцию ноосферной стратегии развития России, которая позволит ей избежать экологической гибели и позиционировать ноосферную модель избавления человечества от исчезновения в XXI веке. Книга адресована широкому кругу интеллектуальных читателей, небезразличных к судьбам России, человеческого разума и человечества. Основная идейная линия произведения восходит к учению В.И.
Многотомное издание «История марксизма» под ред. Э. Хобсбаума (Eric John Ernest Hobsbawm) вышло на нескольких европейских языках с конца 1970-х по конец 1980-х годов (Storia del Marxismo, História do Marxismo, The History of Marxism – присутствуют в сети). В 1981 – 1986 гг. в издательстве «Прогресс» вышел русский перевод с итальянского под общей редакцией и с предисловием Амбарцумова Е.А. Это издание имело гриф ДСП, в свободную продажу не поступало и рассылалось по специальному списку (тиражом не менее 500 экз.). Русский перевод вышел в 4-х томах из 10-ти книг (выпусков)