Марксизм: испытание будущим - [174]

- „Transcendere! ", - прочитала Настя. - А что это?

- „Преступи пределы! " - перевел Лев Ильич.

- Ну, брат! - Отец замер с вилкой у рта, покачал крутолобой головой. -А меня упрекаешь в буквальном понимании!»101.

О каком же «буквальном понимании» сказал отец Насти? Оказывается, речь идет о философии Ницше, которая была предметом обсуждения родственников незадолго до застолья, посвященного, чему Вы думаете? Не много, не мало, как предстоящему зажариванию и съедению Насти в ее день рождения. Автор долго, и в сугубо натуралистической манере описывает данный процесс. Он специально углубляется в детали, подробно раскрывая процесс привязывания живой Насти к лопате, погружения этой лопаты в печь и т. д.

Участники дискуссии: Дальше не надо!

Б. Ф. Славин: Я хочу, чтобы Вы почувствовали современный постмодернизм в его «лучших» литературных формах. Итак, В. Сорокин подает свою зажаренную героиню к столу и подробно описывает процесс ее коллективного поедания под философские разговоры о смысле жизни. При этом он не упускает различные детали и вкусовые нюансы этого совершенно иррационального пиршества. Вот такой «простенький» пример современного постмодернистского литературного творчества.

Скажу сразу, на мой взгляд, этот рассказ есть апогей всей современной постмодернистской литературы. Здесь автор нам в образной форме показывает, что в человеческом мире не существует никаких границ: ни интеллектуальных, ни нравственных. Это «выход за любые пределы» и любые табу в человеческих отношениях.

Откровенный каннибализм - вот единственная положительная ценность современной эстетики постмодернизма, пропагандируемая В. Сорокиным. Абсолютов ныне нет ни в жизни, ни в искусстве, все относительно, и все возможно, вплоть до воспевания смерти и сугубо физиологических потребностей. Напомню, что каннибализм был закономерным явлением, когда человек только начал выходить из животного состояния. Он возрождался лишь в экстремальных условиях человеческого существования типа блокадного Ленинграда, но никогда не был и не мог быть сутью человеческой жизни, ибо жизнь есть отрицание смерти, есть борьба с ней.

Не свидетельствует ли искусство слова, воспевающая смерть как единственную ценность, о глубоком кризисе этого искусства и эстетики, лежащей в его основе? Нужен ли современному обществу такой постмодернистский «подарок»? Мне жена рассказала, что обсуждение соответствующего рассказа В. Сорокина в студенческой аудитории вызвало у абсолютного большинства студентов негативное к нему отношение, и лишь одна студентка пыталась трактовать этот рассказ как «символический протест» против «потребительского общества». Оставим подобную трактовку на ее эстетической совести.

Однако, в чем же идеология постмодернизма отражает современность? Прежде всего, в том, что она фиксирует в ней всеобщее отчуждение и антигуманизм общественной и политической жизни, когда уничтожаются в войнах и террористических актах ни в чем неповинные люди, когда в одночасье миллионы людей остаются безработными, когда духовной ценностью называют то, что таковой не является. На самом деле разве может быть ценностью такие явления и процессы современной жизни, когда мертвое и вещное возводится в предмет культового поклонения, а все живое и человеческое объявляется тривиальностью?

Что же следует противопоставить подобным тенденциям? На мой взгляд, одно - возвращение к идеологии и ценностям, выражающим истины и интересы подавляющего большинства человеческого сообщества.

Прошедший мировой экономический кризис наглядно показал, что нынешний буржуазный мир не вечен, не вечна и его идеология постмодернизма. Люди не хотят соглашаться с системой, которая порождает насилие, «финансовые пузыри», безработицу, коррупцию и другие «прелести» буржуазных отношений. Они требуют иного мира, где нет виртуальных денег и капитала, где понятия «нравственность» и «справедливости» не являются ложными нарративами, где труд господствует над капиталом, а жизнь над смертью. Старый мир должен уйти, об этом все чаще говорят простые люди и трезвые политики. Не случайно сегодня раскупают «Капитал» Маркса, показавшего как можно избавиться от кризисного развития человечества. Этот нарратив Маркса как никогда актуален. Уверен, что с уходом старого мира, уйдет и постмодернизм, уступив место новому реалистическому мировоззрению и новой классике в литературе и искусстве.

Послесловие

Книга закончена и в этом смысле ее автор может уйти в тень, оставив читателю право самому оценивать ее содержание.

Однако происходящие сегодня события в России, на Украине, да и во всем мире снова и снова ставят вопросы, от которых невозможно уйти, не высказав своего отношения к ним. Почему, например, после «Арабской весны» жизнь простых людей в этих странах резко ухудшилась? Почему после прошедшего первого глобального кризиса не прекратилась борьба трудящихся против безработицы и спекуляций финансовой олигархии в Европе и США? Почему в Украине, люди которые желают «войти» в свободную Европу, выражает свое стремление с помощью насилия, махрового национализма, антисемитизма и русофобии? Почему с особым озлоблением они уничтожают памятники Ленину и одновременно с радостью возрождают культ Степана Бендеры, запятнавшего себя сотрудничеством с фашистами? Наконец, почему Россия, вступив в 1980-е гг. на путь социального прогресса, демократии и гласности, сегодня, пятится назад, отвергая с порога атеистическую мысль и левую альтернативу? Почему ее нынешнее руководство навязывает гражданам в XXI веке средневековые традиции, правые взгляды и самодержавные ценности? И все это происходит с молчаливого согласия, а иногда и одобрения ряда либералов и «державных» коммунистов, делающих вид, что все само собой успокоится и стабилизируется, ибо «лимит на революции» якобы «исчерпан», и, стало быть, следует, вопреки «устаревшему» Марксу, не изменять несправедливо устроенный мир, а постоянно приспосабливаться к нему.