Марксизм: испытание будущим - [165]
У меня к политэкономической науке есть свой социально-философский интерес. Мне импонирует, что экономисты в России снова заговорили о Марксе и его трактовке политической экономии, об использовании его диалектического метода в решении экономических проблем. Работа семинара дает многое для понимания современной экономической ситуации в мире и экономической науке. В этой связи я хотел бы высказать несколько своих соображений.
Прежде всего о необходимости использования творческого марксистского наследия для понимания современных экономических отношений и экономики будущего. Я согласен с тем, что идеи Маркса следует развивать с учетом специфики исторического опыта (в том числе советского) и особенно в свете развития современных экономических отношений в Новой России и мире.
Напомню, что Маркс смотрел на политическую экономию как на общественную науку, выражающую определенные социальные интересы. Его анализ капиталистического общества - это, прежде всего, анализ классовых интересов. Я думаю, что, говоря об экономике, мы нередко забываем, что пока существуют классы и классовые антагонизмы, будет сохраняться и теория классовой борьбы. Она оказывает и будет оказывать соответствующее влияние на выводы экономической науки. Об этом, например, сегодня наглядно свидетельствует экономическая политика руководства Евросоюза, связанная, с реакцией на массовые протестные движения в Европе. Об этом же говорят соответствующие противоречивые меры российского правительства по социальному реформированию общества, наконец, о том же говорят революционные преобразования в ряде стран Латинской Америки и т. д.
В выступлениях участников семинара говорилось, что сейчас руководство нашей страны печется о новой волне приватизации. Что же толкает российское правительство сегодня вновь начать приватизацию государственных компаний? Как известно, подобный процесс в начале 1990-х гг. нанес существенный ущерб стране и был осужден обществом и экономической наукой. Зачем же повторять подобное? Напомню, именно тогда приватизация привела к возникновению в стране дикого олигархического капитализма, фактически ограбившего целые поколения советского народа. К сожалению современные политэкономы редко касаются этой темы.
Теперь несколько слов поводу анализа советского общества и созданного в нем реального социализма. Я не могу согласиться с тем, что у нас был некий «недоношенный» социализм или некий его «мутант». Это не научный подход. Ну, хорошо, недоношенным он был в 1920-е годы, а в 1970-е - 1980-е годы он тоже был недоношенным? Вот, например, М. И. Воейков утверждает, что в СССР никогда не было материальной базы, необходимой для создания социализма. Ну, хорошо, в 1917 году ее не было, но в 1980-е годы, когда СССР стал второй мировой державой, она была или нет? Можно проигнорировать выражение Ленина о том, что мы в перспективе должны были создать эту материальную базу на основе индустриализации и культурной революции. Можно не замечать его слов о том, что, мы все-таки социализм как уклад протащили в действительность и здесь «должны разобраться». Но, на мой взгляд, нельзя делать вид, что задача, о которой говорил Ленин, не была выполнена и материальная база социализма не создана. Что же тогда позволило СССР выиграть войну с такой развитой страной как фашистская Германия, или создать собственное ракетно-ядерное оружие, первыми начать освоение космоса и т. д.? Конечно, долгие годы, в силу замедления мировой революции советское общество оставалось переходным, но утверждать, что никакой социалистической тенденции в ней не было, значит противоречить действительности.
С моей точки зрения можно говорить, что советская модель общества была деформированным, или неразвитым социализмом, но отрицать его в СССР полностью невозможно. В чем же состояли деформации советского социализма? Прежде всего в том, что в нем преждевременно были уничтожены, например, мелкая частная собственность, потребительская кооперация, кустарничество даже там, где они были достаточно полезны и эффективны. В том, что волюнтаристски была проведена коллективизация, приведшая к стагнации сельского хозяйства на многие годы, наконец, в том, что советская демократия подменялась авторитарными и тоталитарными методами руководства страной. Именно эти и подобные им существенные деформации подготовили почву для реставрации капитализма в России. Эти уроки нашей истории нельзя забывать.
Многие из них сегодня учел Китай в своей экономической политике, сделавшей эту страну второй державой мира. Некоторые либералы и близкие к ним ученые и идеологи считают, что успехи Китая существуют только благодаря частной собственности. Думаю, что не «только»: и благодаря государственной, и коллективной собственности тоже. Нельзя сбрасывать со счетов то, что государственной собственностью там охвачены стратегически наиболее важные средства производства. Именно они сегодня определяют динамику и прогресс страны. В Китае налицо смешанная экономика. Я четыре раза был в Китае. В последний раз спрашивал китайских товарищей: «У вас от социализма что-нибудь осталось, или нет?». Они отвечали, что и не думают от него отказываться. По их мнению, государственная собственность в промышленности и частная собственность в быту и торговле дают возможность наиболее полно удовлетворять постоянно растущие потребности людей.
В атмосфере полемики Боб Блэк ощущает себя как рыба в воде. Его хлебом не корми, но подай на съедение очередного оппонента. Самые вроде бы обычные отзывы на книги или статьи оборачиваются многостраничными эссе, после которых от рецензируемых авторов не остаётся камня на камне. Блэк обожает публичную дискуссию, особенно на темы, в которых он дока. Перед вами один из таких примеров, где Боб Блэк, юрист-анархист, по полочкам разбирает проблему преступности в сегодняшнем и завтрашнем обществе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вернер Хамахер (1948–2017) – один из известнейших философов и филологов Германии, основатель Института сравнительного литературоведения в Университете имени Гете во Франкфурте-на-Майне. Его часто относят к кругу таких мыслителей, как Жак Деррида, Жан-Люк Нанси и Джорджо Агамбен. Вернер Хамахер – самый значимый постструктуралистский философ, когда-либо писавший по-немецки. Кроме того, он – формообразующий автор в американской и немецкой германистике и философии культуры; ему принадлежат широко известные и проницательные комментарии к текстам Вальтера Беньямина и влиятельные работы о Канте, Гегеле, Клейсте, Целане и других.
Что такое правило, если оно как будто без остатка сливается с жизнью? И чем является человеческая жизнь, если в каждом ее жесте, в каждом слове, в каждом молчании она не может быть отличенной от правила? Именно на эти вопросы новая книга Агамбена стремится дать ответ с помощью увлеченного перепрочтения того захватывающего и бездонного феномена, который представляет собой западное монашество от Пахомия до Святого Франциска. Хотя книга детально реконструирует жизнь монахов с ее навязчивым вниманием к отсчитыванию времени и к правилу, к аскетическим техникам и литургии, тезис Агамбена тем не менее состоит в том, что подлинная новизна монашества не в смешении жизни и нормы, но в открытии нового измерения, в котором, возможно, впервые «жизнь» как таковая утверждается в своей автономии, а притязание на «высочайшую бедность» и «пользование» бросает праву вызов, с каковым нашему времени еще придется встретиться лицом к лицу.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.