Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг. - [117]

Когда 1-я рота прибежала к тюрьме, на ее окнах висели красные флаги, стража разбежалась, арестованные, обезоружив ее, уже выбегали из тюрьмы. Роту встретили выстрелами, как из тюрьмы, так и из близлежащих кварталов. Она окружила тюрьму; несколькими выстрелами по окнам и по соседним домам прекратила стрельбу. Арестованные разбежались по своим камерам. В окнах исчезли красные флаги и появились белые; оттуда выбрасывалось на двор оружие. Двери в камеры комиссаров оказались запертыми изнутри. Не сразу комиссары открыли их: они просили пощадить их, обещали вознаграждение.

За восстание поплатились жизнью только комиссары.

Когда прибыл к тюрьме комендант города, с восстанием уже было покончено. Рота сдала тюрьму соответствующим властям и вернулась в институт, не понеся потерь.

Второй поход на Кубань

Восстание донских казаков разрасталось, но шло медленно и неуверенно. Не было всеобщего подъема. На выбранного в атаманы генерала Краснова ложилась трудная задача: поднять казачий свободолюбивый дух, сформировать крепкие части, и это – в условиях борьбы и неустойчивости положения в тылу. Немцы помогали Дону лишь вооружением и боеприпасами и поддержкой формирования на его территории Южной и Астраханской армий, протекавшего весьма слабо.

Против Дона красные сосредоточили большие силы и оказывали ему активное сопротивление. Прошло лишь недели две, как Добровольческая армия перешла с Кубани на Дон, едва изжила в себе внутренний кризис, была ничтожной численности, но атаман Краснов уже настоятельно просил генерала Деникина о выступлении на помощь донцам на царицынском направлении. Основания к этой просьбе были весьма существенны: помимо физической и моральной помощи восставшим, Добровольческая армия выходила бы на дорогу к центру России; взятие Царицына удаляло бы ее от немцев и давало бы ей большую свободу действий; в Царицыне армия нашла бы столь нужные ей боевые припасы; там она пополнилась бы бойцами и при продвижении на север она вливала бы в свои ряды выражающее открыто недовольство красной властью крестьянское население. Затем, что очень важно для боевых действий, – взятие Царицына прерывало бы связь центра красных с их армией на Северном Кавказе, что приводило бы к ослаблению последней и, наконец, Добровольческая армия приблизилась бы к Чехословацкому корпусу, базировавшемуся на Самару, настроенному явно против большевиков и считающему себя в продолжении борьбы с Германией, как и Добровольческая армия.

Командование Добровольческой армии соглашалось со всем этим, но учитывало и другое. Оно считало, что пассивность красных на Северном Кавказе – явление временное и что они неизбежно перейдут в наступление на Дон, а тогда незначительные донские части, стоящие против них, не будут в силах сдержать его. Дон, атакованный с тыла огромными силами, неизбежно подвергнется разгрому, и тогда ему не поможет уже и Добровольческая армия.

Силы красных, стоявшие на южном рубеже Дона, исчислялись следующими цифрами:

1. В районе Азов-Батайск-Кущевка, частью против немцев, частью против Добровольческой армии, стояла армия Сорокина в 30–40 000 человек при 80 орудиях и двух бронепоездах.

2. В районе Тихорецкая-Торговая группа в 30 000 человек при слабой артиллерии, целиком стоящая против Добровольческой армии.

3. В углу между р.р. Манычем и Салом, с центром в станице Великокняжеской, группа в 12 000 человек при 17 орудиях, висевшая на фланге Добровольческой армии, против которой стоял отряд донцов в 3000 человек, подчиненный ее командованию.

Кроме того, во всех крупных пунктах Кубани и Ставрополя были красные гарнизоны, задача которых – подавлять восстания казаков и подготовлять резервы для Красной армии из неистощимого запаса людей, сочувствующих большевикам.

Но сила красных на Северном Кавказе была не только в их численности, но и качественная, и моральная. Во-первых, потому что немалую часть их составляли целые части бывшей Кавказской армии, бившиеся с турками, уже организованные, обученные и сплоченные. Во-вторых, в состав армий входили тысячи матросов Черноморского флота. И в-третьих, вся эта масса, отрезанная от центра России, но стремящаяся «по домам», веря комиссарам, не видела иного выхода, как только силой прочистить себе путь на север, что поднимало ее дух и решимость. Уверенность в успехе поддерживали комиссары, указывая на слабость как казаков, так и деникинцев.

Учитывая это, командование Добровольческой армии считало, что прежде чем начать наступление на север, необходимо разбить красных на Северном Кавказе, создать там базу снабжения и спокойный тыл. Кроме того, Северный Кавказ даст пополнение в армию и главным образом конницей, роль которой в текущей войне огромная. Считалось, что освобождение Северного Кавказа не займет долгое время, т. к. кубанские и терские казаки готовы к борьбе с красными, а за это время донцы смогут удержаться.

Было и еще одно веское основание идти на юг: Добровольческая армия наполовину состояла из кубанских казаков, стремившихся скорее освободить свои станицы. Это – более чем основание; это моральное обязательство.