Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг. - [116]

Далее генерал Марков коротко, но картинно, рассказал, как наступление Керенского на 3-й день обернулось не только поражением, но и разгромом. Армия быстро развалилась, а с нею развалилась и Россия, и власть подхватили большевики.

К счастью для Родины, у нее нашлись вожди и воины, которые поставили себе задачей создание в нелегких условиях армии для борьбы за восстановление и освобождение России: генералы Алексеев, Корнилов, Деникин… офицеры, юные добровольцы…

Описывая Кубанский поход, генерал Марков говорил о беззаветном самопожертвовании и храбрости рядовых чинов армии в десятках сражений. Он говорил о победах, одержанных молодежью в исключительно тяжелых условиях похода и о главной победе: армия не погибла; она показала всем: бороться можно, должно и… успех борьбы неизбежен.

Закончил свой более чем часовой доклад генерал Марков следующими приблизительно словами:

– Многие погибли уже в борьбе; в дальнейшем погибнем, может быть, и мы. Но настанет время, и оно уже близко, когда над Россией, великой и единой, снова взовьется наше национальное трехцветное знамя. И этому не помешает присутствие по соседству армии в характерном головном уборе (германский шлем).

Генерал Марков надел свою папаху и поклонился публике. Неистовое «ура»; крики «Марков!» Они продолжались бы без конца, если бы на сцену не вышел офицер с букетом цветов. Мгновенно все стихло. Офицер подносил цветы от дам, но генерал Марков не дал ему договорить, громко сказав:

– В госпиталь раненым! Я – не певица!

Новый взрыв аплодисментов, крики – «просим!», «ypa!» Офицер снова попытался подойти с букетом к генералу и на этот раз услышал от него властное:

– Немедленно под арест!

Смущенный, тот сошел со сцены с дамским букетом.

Марковцы, выйдя из театра, не сразу отправились в институт: они хотели еще раз увидеть своего кумира.

– Будем искать генерала Маркова, – решили они. Но походники, знавшие генерала, заявили:

– И не думайте! А то он начнет браниться.

Пришлось оставить эту мысль.

Доклад произвел на всех потрясающее впечатление. То, что у многих таилось в подсознании, в инстинктивной любви к Родине, теперь стало совершенно ясно осознано и прочувствовано; оставалось подкрепить это своей волей на деле, в боях. И на это решились все.

«Истинный сын народа русского отдает Родине самое дорогое, что он имеет – свою жизнь!» – слова генерала Корнилова, которые напомнил генерал Марков.

В дальнейшем среди новых марковцев только и говорили о генерале Маркове, о походе и о том, что они должны быть достойны тех, в ряды которых влились. Примеров для подражания было много – и данных генералом Марковым, и данных участниками похода. Оставалось собрать каждому свои силы, победив в себе все слабости.

На одну особенность доклада обратили марковцы внимание: генерал Марков в своем докладе ни разу, ни словом не высказался о себе, будто бы лишь наблюдал в боях, а не командовал и не участвовал в них. Такая скромность в отношении себя поразила всех и… принята была всеми за правило для себя. «Забыть себя – служить России», «Скромность и доблесть».

* * *

B последний вечер своего пребывания в Новочеркасске генерал Марков посетил скромную вечеринку в институте, организованную 4-й ротой. Он разговаривал с начальницей института в то время, как добровольческая молодежь танцевала с милыми хозяйками дома, приютившего полк, юными институтками в белых пелеринках, скромными в своей институтской форме, скромными в поведении и исключительно обаятельными.

Генерал Марков ушел с вечера далеко до его окончания, несмотря на уговоры остаться и офицеров и институток. Он должен был сделать нужные приготовления к отъезду на фронт на следующий день. Он поблагодарил начальницу за прием его полка в здании института, а обступившим его он обещал привести своего 5-6-летнего сына. Через некоторое время он вошел в зал со своим сыном, которого сразу же окружили милые хозяйки.

Еще раз попрощавшись со всеми, сказав офицерам: «До скорой встречи на фронте», он уехал.

Никто тогда не почувствовал, что в этот вечер они видели своего генерала в живых в последний раз.

* * *

Пребывание 1-го Офицерского полка в Новочеркасске ознаменовалось, между прочим, одним кровавым эпизодом. Это было после отъезда генерала Маркова.

Большевики не теряли надежды взорвать Дон внутренним восстанием в его столице. Они вели к этому подготовку. Донские части, занятые очищением своей области от большевиков, все были на фронте. Вот почему атаман Краснов просил генерала Деникина держать часть его сил в Новочеркасске.

В 1-м Офицерском полку ежедневно назначалась дежурная рота, и вот, в день дежурства 1-й роты, она была срочно вызвана к тюрьме. В тюрьме содержалось несколько сот человек, арестованных за активные выступления в пользу большевиков. В трех ее камерах особо держались красные комиссары, около 30 человек. Благодаря моральной и политической слабости донской тюремной стражи и небрежного отношения к службе, заключенные не только имели возможность свободно получать извне посылки, не осматриваемые охраной, но и быть в полной связи с внешним миром. Результат: оружие у арестованных и организация восстания совместно с большевиками в городе.