Марко Поло - [18]

Считать путешествия итальянцев в Азию чисто коммерческими предприятиями, отвечающими лишь требованиям и аппетитам экономики — значит замкнуться на одном аспекте анализа. Эти инициативы, эта неудержимая тяга к новым мирам отвечают, как всегда в истории народов, причинам многочисленным и сложным. Здесь и желание пропагандировать веру христиан (исповедуемую церковью Рима), и стремление поддерживать завоевания, и жажда исследования, и простодушные мечты о сказочных богатствах. Такой же интерес, как крестовые походы в страны Ислама, представляют, начиная с XIII века, многочисленные и широкомасштабные предприятия по евангелизации народов Азии и Дальнего Востока. Римская церковь, возглавляемая папой, направляет и поддерживает это движение, чтобы обратить в свою веру языческие народы Азии, более или менее известные. К тому же, в глубине Азии существуют «еретические» христианские церкви, которые в данном случае рассматриваются как союзники Ватикана в деле распространения христианства. Первыми на Восток двинулись нищенствующие монахи — фанаты веры: францисканцы и доминиканцы.

В то время когда папы посылали итальянских священников в страны Балтии, в Пруссию и Ливонию (Гильом де Моден в 1225 году), другие миссионеры, особенно доминиканцы, проникали в новые земли для познания стран более удаленных, например, в земли куменов (народ тюркского происхождения, обосновавшийся в степях между Волгой и сегодняшней Бессарабией).

В 1227 году папа Григорий IX организовал епархию куменов, которую он доверил Тьерри, ранее бывшему доминиканским священником в Венгрии. Эта епархия была очень своеобразной: она не обосновалась ни в каком городе, не имела фиксированной резиденции. Ее священники следовали за перемещением паствы: прекрасный пример адаптации католичества к чужому образу жизни и первый подход к исследованию более авантюрному. Григорий IX предполагал, впрочем, использовать этот край куменов, чтобы через равнины направить крестовый поход в помощь грузинам и армянам, постоянно атакуемым турками из Анатолии (J. Richard).

Десять лет спустя, в 1240–1241 годах, этот первый опыт внедрения латинской церкви будет углубляться, когда монголы завоюют степи, грабя куменов и Венгрию.

Именно тогда в Риме рождается великий замысел обращения этих племенных народов, завоевателей такой обширной империи и потенциально ценных союзников. Если завоевать их симпатии, можно получить помощь в борьбе против неверных мусульман. Проект очень точно отражает политическую озабоченность Запада. Мы легко можем себе представить, что король Франции, вовлеченный в крестовый поход на Восток, сочувственно относящийся также к намерениям францисканцев и доминиканцев, мог одобрить и поддержать эти действия. Все исследователи подчеркивают, что этот проект находился под мощным покровительством и считался прогрессивным и своевременным, так как монголы не имели единой веры, не подчинялись власти церкви, хорошо структурированной и влиятельной, и пока не отдавали предпочтения ни одной из существующих религий.

Империя монголов и церкви

Религиозная ситуация в различных ханствах Монголии, и особенно в империи Великого хана, могла оправдать самые смелые надежды. Ситуация легко менялась под воздействием многочисленных влияний и не поддавалась точному анализу. Но основные черты ее определяются ясно: странное соседство различных культов и общая атмосфера религиозной терпимости. Это не переставало восхищать очевидцев.

Завоеватели степей не искали возможности навязать свою веру. Исповедовавшие первое время некий абстрактный монотеизм — шаманизм, они проявили большую гибкость в отношениях с людьми и в управлении своими подданными. Думается, они могли бы выразить свою основную религиозную догму словами одного из своих правителей (между прочим, сына христианской принцессы): «Мы — другие монголы, мы верим в то, что существует только один бог. Так же, как бог дал руке несколько пальцев, он дал людям несколько дорог».

Эта терпимость — признак, без сомнения, большой широты взглядов некоторых татарских ханов и принцев, испытавших на себе попытки подкупа со стороны представителей оседлых цивилизаций с их сильными церквами. Церкви были прекрасно организованы, имели в своих рядах известных мыслителей и оказывали большое влияние на политику. Для монголов — хозяев огромных территорий с религиозными традициями, прочными социальными структурами — новое духовенство могло оказаться чудесным органом управления, способным лучше структурировать их империю, наблюдать за народами и племенами, навязывать им различные формы единства.

В центральной Азии было распространено несторианство — очень древняя еретическая христианская церковь, утверждавшая примат человеческой природы Христа и осужденная с 431 года

Эфесским Собором. Эта религия вот уже долгое время искала связей с Востоком, в Месопотамии, организовывая халдейскую церковь со своим патриархом в Багдаде, затем во всей Азии. Введенная в Китай, она знала только трудные судьбы и даже долгий закат в 900 и 1000 годах — время, когда ее находят практически угасшей, за исключением провинций Северо-Запада, бывших в контакте с монголами. Начиная с первых рейдов этих кочевников, несторианство завоевало целые регионы, такие как Монголия и земли народов Кереи и Онгур, где девочки из княжеских семей выходят замуж за татарских вождей. Все послы или миссионеры с Запада, и сам Марко Поло, находят несториан многочисленными, а иногда влиятельными — в центральной Азии у тюркских племен.