Маркиза де Помпадур. Три жизни великой куртизанки - [13]

Положение короля было так плохо, что все ждали его смерти. Вскоре навестить умирающего мужа приехала королева, поэтому герцогиня де Шатору, которая до этого неотлучно находилась при нем, вынуждена была по приказу короля удалиться из лагеря.

Но Людовик XV не умер, и дела его вдруг резко пошли на поправку. Придя в себя после болезни, он переправился через Рейн и начал осаду Фрайбурга. Капитуляция этой крепости в ноябре 1744 года повлекла за собой оккупацию австрийской Швабии. Бавария была очищена от войск противника.

На других фронтах события развивались с еще большим успехом. Командовавший французской армией в Нидерландах Мориц Саксонский, недавно ставший маршалом Франции, осадил Турне. Желая выручить этот город, голландцы и англичане атаковали в мае 1745 года французские позиции. Таким образом, на глазах короля произошла битва при Фонтенуа, знаменитая тем, что перед ее началом французские и английские офицеры никак не могли решить, кто произведет первый выстрел. Благородный лорд Хей кричал:

— Джентльмены французской армии, огонь!

Не менее благородный граф д'Отерош отвечал ему:

— Нет, нет, милорд! Мы не откроем огонь первыми!

Так продолжалось довольно долго, но потом огонь все же был открыт, и для тысяч людей этот день оказался последним в их жизни. Победа далась французам дорогой ценой, но зато после Фонтенуа популярность Людовика XV достигла апогея.

В следующем месяце французские войска торжественно вступили в Турне, Гент и Брюгге.

* * *

В середине сентября король возвратился в столицу. Парижане, обезумевшие от радости, встречали торжественную процессию: они забрались на крыши домов, на статуи, на деревья… Женщины плакали, дети прыгали, размахивали руками и восторженно кричали. Все с обожанием взирали на молодого, тридцатичетырехлетнего правителя, ставшего снова прекрасным, как молодой Бог.

Мадам де Шатору находилась в толпе, она была горда и счастлива, наблюдая триумф своего любовника. Какой-то прохожий узнал ее.

— Вот она, шлюха! — крикнул он и плюнул ей прямо в лицо.

Домой герцогиня вернулась не на шутку расстроенная, но счастливая тем, что горожане не растерзали ее «под шумок».

Людовик XV снова расположился в Тюильри. Мария Лещинская наивно полагала, что он остепенится и вернется к ней, как в старое доброе время. Она мечтала об этом, но быстро опустилась с небес на землю. Как только к королю вернулись силы, он стал громко жаловаться: нечестный духовник коварно воспользовался его болезнью и вынудил недостойно поступить с «особой, чья вина заключалась лишь в чрезмерной любви к нему». Целый месяц он только и думал, что о своей герцогине. Наконец 14 ноября в десять часов вечера, не в силах больше сдерживаться, он тайно покинул Тюильри, миновал Королевский мост и отправился на улицу дю Бак к ней домой.

Герцог де Ришелье по этому поводу потом написал в своих «Мемуарах»:

«Он желал вновь вдохнуть ее очарование, решил без посредников узнать условия ее возвращения ко двору, жаждал получить прощение за все происшедшее во время его болезни в Меце».

Войдя к мадам де Шатору, король был неприятно удивлен: огромный флюс обезобразил лицо молодой женщины. Разумеется, он сделал вид, что ничего не заметил, и попросил ее вернуться в Версаль. Красавица, однако, оказалась злопамятной.

— Я вернусь, — заявила она, — лишь при том условии, что все мои враги будут изгнаны.

Король, горевший желанием возобновить близость с герцогиней, согласился на все ее требования. Для закрепления примирения они немедленно отправились в ложе страсти.

Герцог де Ришелье констатирует:

«Мадам де Шатору без страха и упрека решила доказать любовнику свое расположение. Трудное путешествие, необычные волнения, сложные противоречия и долгое воздержание донельзя их распалили. Они были так возбуждены, так несдержанны, что король оставил свою возлюбленную с приступом сильной головной боли и высокой температурой. Она серьезно заболела».

* * *

Зная теперь, кто такая герцогиня де Шатору, и каковы были ее отношения с королем, мы можем лучше представить себе, что последовало за тем, как она увидела лесные прогулки Жанны-Антуанетты.

Не ведать о существовании мадам д’Этиоль и о ее далеко идущих планах фаворитка короля не могла: ее «глаза» и «уши» были повсюду. Известен, например, такой факт. Однажды герцогиня де Шеврез имела неосторожность произнести в присутствии короля имя мадам д’Этиоль. Герцогиня де Шатору, услышав это, так крепко наступила ей на ногу, что бедняга от боли чуть не упала в обморок.

На другой день фаворитка короля отправилась с визитом к подруге, слегшей от полученной травмы в постель, и как бы между прочим сказала:

— Разве вы не знаете, что теперь многие стараются познакомить короля с этой кокеткой д’Этиоль? Но друзья д’Этиоль — мои враги, и у них нет на это ни средств, ни возможностей.

В результате Жанне-Антуанетте было категорически запрещено появляться в местах, где бывал Людовик XV. Такой щелчок по носу должен был навсегда отрезвить соискательницу, но не тут-то было: именно в подобных обстоятельствах и начали проявляться главные черты ее характера — настойчивость и целеустремленность.