Маркиза де Ляполь - [16]

Откуда в его руках взялась коробка, перевязанная лентой, заметить не успела, но мой взгляд тут же устремился к ней, а точнее в ее нутро, что пряталось под крышкой.

Так случилось, что к сладостям я была неравнодушна с самого детства. Помню, как у мамы бессовестно обменяла любимую потрепанную куклу на три шоколадные конфетки, а потом ревела, когда кончились сладости и пришло осознание непоправимого. Мама долго пыталась забрать у меня любимицу, предлагая другие игрушки, других кукол, но все было бесполезно. А за шоколад продалась…

Нет, конечно, мама вернула мне куклу на следующий день, знатно отмыв ее от моих игр. И даже платье новое ей пошила. Но осадок от собственного поступка остался.

Вот и сейчас. Все мои рецепторы уже устремились к пирожным, обильно обкапав их слюной, но внешне я осталась такой же глупо улыбающейся девицей.

– Как вы можете, Герцог? – вопросила, ужаснувшись. – Вы разве не знаете, что от сладкого можно потолстеть? Скорее уберите эту гадость! И сами никогда не ешьте! Я настойчиво рекомендую вам салаты!

– Салаты?

– И только их! Я употребляю их на завтрак, обед и ужин! И воду! Обязательно воду и сухари!

– Сухари?

Казалось, с каждым вопросом голос темного становился все удивленнее и удивленнее, но нужной кондиции мужчина пока не достиг.

– Конечно, Герцог де Пурион!

– Парион!

– Да-да, и это тоже. Кстати, Герцог, а вы любите кукол?

– Что за бред?

Кто-то тихо начал раздражаться. Рыки прорывались в словах, а тон голоса скакал словно заяц, удирающий от волка. Хозяин же дома предпочитал делать вид, что его наш разговор вовсе не касается. Старик притворялся эдаким светильником, да только улыбка то и дело проскальзывала на его губы, но тут же угасала под маской чопорности.

– Что значит бред? Всем известно, что у каждого мужчины есть свои собственные игрушечные воины, которыми он играет тогда, когда никто не видит!

– Уверяю вас, мадмуазель, – герцог буквально выплюнул обращение, – у меня нет игрушек! Я уже давно вышел из этого возраста!

– Да? А по вам и не скажешь, – отвечала со всей детской непосредственностью и прямотой.

– Чай, – объявила служанка, забрав все внимание на себя.

– Уже не стоит! – громогласно выдал Темный, поднимаясь.

– Дядюшка! Я что-то сделала не так? – обратилась я к тому, кто никак не собирался поддерживать меня.

Словно в театре сидит, ей-богу!

– Все хорошо, милая. Герцог, видимо, просто немного устал с непривычки, – мягко ответил интриган.

Вот у кого надо было учиться актерскому мастерству! Каждый миллиметр лица на месте, каждая эмоция точно выверена. Страшный человек, однако…

– Но я ведь… Я ведь платье самое лучшее выбрала! Самое лучшее из всех! – доказывала горячо. – Знала же, что розовое мне больше идет! И тууууфельки рооозовые… – протяжно всхлипывая, прикрывала лицо ладонями.

В секунду сорвавшись с места, проскочила мимо служанки и устремилась к лестнице. У ступенек затормозила, не желая навернуться, да и разыгрывать трагедию уже было не для кого. Мужчины остались в гостиной.

Улыбка окрасила мои губы, а в душе появилась гордость. Пусть и не обладала актерским талантом, но определенно раззадорила мужчину. По крайней мере, оставила о себе не лучшее мнение.

– Маркиза! – обернувшись машинально, так и застыла на вершине лестницы с улыбкой на лице.

Черный взгляд прожигал насквозь. Воздух испарился из легких вместе с рваным выдохом. Сердце застучало быстро-быстро, словно хотело вырваться, как та самая плененная птица. Не видела другие черты лица – лишь глаза в глаза.

Время застыло, все пропало вокруг, сокращая пространство меж нами.

С трудом переборов себя или его – неважно, разорвала контакт, жадно хватая кислород. Он стоял рядом с отцом. Невозмутимый, опасный, недвижимый, словно хищник, который готовился к решающему броску и лишь ждал, когда жертва сделает свой неверный шаг. А она сделает. В этом он не сомневался, как и в себе.

Демонстративно отвернувшись, успела сделать лишь шаг, когда его рокочущий голос вновь догнал меня:

– Доброй ночи, Маркиза!

– Да приснятся вам самые кошмарные сны! – проговорила еле слышно, но его тихий смех стал доказательством того, что письмо добралось до адресата.

* * *

Даже в кровать не ложилась, вернувшись в спальню. Раскрыв сундук, переоделась и достала шпаги. Хотелось рвать и метать. Всегда знала, что актриса из меня никакая, а тут так опростоволоситься. На ровном месте! Теперь под дурочку уже не закосишь, а жаль… Такая роль пропадет!

– Уже готова? Хвалю, – раздалось за спиной. – Прямо рвешься в бой… Разозлил кто?

– Неважно. Чем займемся сегодня? – повернувшись, присела прямо на сундук.

– Сначала магией здесь. Чуть позже прогуляемся до парка.

– Татуировка на спине – ваших рук дело? – спросила, пока снова не забыла.

– Моих. Да не пугайся, – ответила снисходительно. – Этот рисунок – твоя защита. Благодаря ему твою магию никто засечь не может, а раздеваться ты вроде ни перед кем не собираешься.

– Не собираюсь, – поспешила заверить.

Отношения в этом хаосе – последнее, что мне нужно. Тут бы свою пятую точку прикрыть да на решето в конце пути не походить, от заточенных мечей Темных.

– Вот и ладненько. А чего расселась? Шпаги в сторону, сама на ковер.