Маркиз на Рождество - [7]

— Миледи, простите, я не знала, что вы здесь. Мне позвать Мириам или Салли? Они соберут все, что нужно.

Вайолет улыбнулась. Миссис Норрис знала все обо всем в Уэлбери-парке, и о том, что ей тяжело прикасаться к вещам покойного мужа — тоже. Потому экономка и хотела избавить ее от дискомфорта.

Можно было отправить в детскую горничную, но Вайолет как-то и не подумала об этом. Ее первым порывом было позаботиться о нуждах гостя самой. У нее были две здоровые руки, к тому же она сомневалась, что джентльмену понравится, если его станут укладывать в кровать и раздевать при ней.

На ее щеках проступил румянец. Вайолет приложила к разгоряченной коже ладонь. Когда она в последний раз краснела из-за мужчины? И не вспомнить. Похоже, она совсем отвыкла от мужского общества, если первый же красивый незнакомец, попавшийся на ее пути после смерти Джона, настолько завладел ее мыслями.

— Миссис Лоренс, вам нездоровится? — встревожилась экономка. — Только скажите, я приготовлю для вас ванну или расправлю постель.

Вайолет зарделась пуще прежнего. Господи, помоги. Она, верно, тронулась, если при слове «постель» ее воображение пустилось вскачь в самом что ни на есть непристойном направлении.

Она откашлялась и заставила себя посмотреть миссис Норрис в глаза.

— Я пережила испуг, но теперь все в порядке. Если кому и требуется забота, так это джентльмену. Скоро придет доктор, а пока его нет, нам нужно много горячей воды, полотенца и любые чистые тряпки, которые можно пустить на бинты.

— Хорошо, миледи.

Вайолет понесла вещи вниз по коридору, где сновали, входя и выходя из гостевой комнаты, слуги. Она остановила Салли, юную белокурую горничную, высокую и тощую, несмотря на попытки миссис Норрис ее откормить.

— Джентльмен в постели? Я могу войти?

— С него сняли окровавленную одежду. Сюртук и жилет испорчены, но остальное я попробую отстирать. Эйвери послал меня за горячей водой. Джентльмен дышит и надлежащим образом прикрыт, так что миледи может войти.

Чарльз Эйвери был ее правой рукой. Они познакомились с ним на войне и по возвращении домой предложили должность дворецкого. Со своими обязанностями он справлялся превосходно и оставался ее верным помощником даже — и в особенности — после смерти Джона.

Заглянув в комнату, Вайолет увидела, что одна из горничных поправляет подушки и одеяла, а Эйвери режет ткань на длинные полосы. На бинты, догадалась она. Джентльмена необходимо было выкупать, но для этой цели сгодится и влажное полотенце.

— Миледи угодно наблюдать с порога, или она все же войдет? — спросил Эйвери, не оборачиваясь.

Улыбнувшись, Вайолет ступила внутрь. По непонятной причине все внутри нее трепетало. Она бывала в похожей ситуации и прежде — на войне и во время болезни мужа, — но сейчас отчего-то все воспринималось иначе.

— Как он? — спросила она. — Можешь что-то сказать о его травмах?

— Рана на голове довольно серьезная. Он сильно избит, на груди небольшой, но глубокий порез. Нужно, чтобы доктор проверил, не сломаны ли у него ребра.

— Я могу чем-то помочь, пока Салли кипятит воду? — спросила она.

— Если миледи будет угодно, она может вместе со мной нарвать из этих тряпок бинтов. Нам понадобится немало свежей перевязки для милорда.

Взяв полотно и ножницы, Вайолет принялась за работу. Плотный хлопок был приятным наощупь. Она надрезала ткань с краю, а после одним движением разрывала ее до конца. В свое время она выяснила, что делать бинты этим способом гораздо быстрее, особенно когда на счету каждая минута.

Какое-то время они работали молча. Если закрыть глаза, подумалось Вайолет, можно с легкостью представить, что она вновь в Португалии, а если хорошенько прислушаться — то и услышать скрипучий крик миссис Сантьяго, загоняющий ее обратно в церковь, где все прочие женщины ждали известий о своих любимых. Ей даже померещилось, что она слышит, как из лазарета доносятся стоны раненых солдат.

Звуки казались настолько реальными, что она оглянулась. Эйвери накладывал на голову джентльмена повязку, а тот с каждым тугим слоем все сильнее стонал.

— Радуйтесь, что вам больно, милорд, — молвил Эйвери. — Это значит, вы живы. Вот если бы вы ничего не чувствовали, тогда я бы за вас испугался.

Уже во второй раз он назвал раненого милордом, а не сэром. Может, он и правда аристократ? Пока что с уверенностью можно было сказать одно: он определенно богат.

Взгляд у мужчины был остекленевший, и Вайолет засомневалась, что он вообще ее видит.

— Вы можете говорить? — мягко спросила она.

Он что-то пробормотал и вскрикнул, когда Эйвери затянул узел.

— Как его так угораздило?

Вайолет рассказала о нападении и о том, как джентльмен пришел ей на выручку.

— Вор оказался хитрым и коварным. Посреди драки, когда джентльмен взялся за пистолет, он ударил его камнем по голове. Сперва я даже не поняла, кто застрелен, настолько все было залито кровью.

— Надо бы обтереть его и унять боль. Неизвестно, когда доктор Литтлтон до нас доберется.

— Принести лауданум? — И почему она не додумалась до этого сразу, как только вернулась домой? Несчастный был на волосок от смерти. Еще чуть-чуть, и ему раскроили бы череп. — У него, верно, страшные боли.