Маркиз и маркиза Ангелов - [10]

И Гия в который раз подумал, какая злая красота у его брата. Он будто родился для роли преступного авторитета. Неужели права физиогномика?

– Ладно, – продолжил Илларион уже приказным тоном. – Делай, как договорились. И Сонькину брехню про Ангелов используют пусть журналюги. Народ любит всякую чертовщину.

Гия благоразумно не стал возражать боссу.

Просто взял под козырек только что нахлобученной бейсболки, вытянувшись в афронт.

– Ты разве в армии служил? – удивился кузен.

– Конечно, – ответил Гия. – Просто ты тогда мной не интересовался – родня из Грузии понадобилась в девяностые.

– Уел, – усмехнулся Илларион недобро, – да и ты меня в тюрьме тогда не посещал.

– Уел, – ответил Гия, засмеявшись. – С тобой суммы на СМИ согласовывать?

– По мне, так в этом случае «меньше знаешь – лучше спишь», – ответил Илларион, как всегда двусмысленно. Понимай, как хочешь.

Оба они знали, что Лари каждую трату брата проверяет через бухгалтера.

– Кстати, нужно присоединиться к подготовке к свадьбе Влада. Пока этим занимается отец невесты. А у него кредит на квартиру, так что свадьба будет скромной.

– У Влада благодаря тому, что ты переведешь на его счет деньги на студию и за якобы уже готовые диски, у самого появятся деньги. Наши – не свети. Подари ему «однушку» в Москве от себя лично. Мол, хочешь его повязать благодарностью, как перспективного «бизюка». Ну, ты же умный, сам придумаешь. За мной не заржавеет.

– Вернешь половину за подарок. Все же это единственный отпрыск нашей семьи.

– Ну, ты не можешь быть в этом уверен, – засмеялся Лари, припомнив, каким лихим ловеласом приехал Гия в Москву из грузинской деревни, как ахал при виде красоток, которых тогда в Москве было просто немеряно, еще весь мир их не разобрал по странам и модельным агентствам.

Так, смеясь, они и поднялись на скамейке вместе в беседку. И разошлись по делам.

Отец Насти Олег Иванович в этот момент проснулся в постели один. Подушка рядом пахла потом и сладкими духами «Эйдол». Понюхав ее, Олег улыбнулся от счастья. Из его мыслей о себе пропало отчество после имени с тех пор, как он женился на молодой.

По утрам у него даже морщины теперь стали не видны. Он стал тайком пользоваться женским кремом с эффектом подтяжки. Так что его истинно профессорские черты лица стали резче, задорнее, чем были в прошлом благородном браке. Волосы его не поредели, красиво серебрились пряди седины в жесткой, торчащей вверх шевелюре.

Молодая жена заглянула в спальню чмокнуть его в щечку. Окутала ароматом распущенных волос и строгого платья. Карие круглые глаза, которые будто постоянно выражали удивление, были подкрашены под Одри Хёпберн. Только шея у нее была другой формы – более прямой, как и плечи. В остальном она пыталась походить на свой идеал.

Танюша нынче пребывала в радостном предчувствии появления в офисе в новых красных туфлях. Их она наденет в прихожей, чтобы не провоцировать мужа на утренний секс. Удовлетворение во всех смыслах ожидало ее по месту работы.

Туфли были легкими и узенькими, обрезанными по краю и без перемычки, заканчивающимися округлой пяткой. Ножки в них были фигурно вырезанными, такими соблазнительными, что иностранный босс их конторы – Тэд Роял – явно захочет их разглядеть получше, опрокинув Танюшку на свой антикварный стол, и они долго будут содрогаться в бешеном ритме у него перед глазами во время «совещания» с «нашей милой Танечкой».

Босс «очень женат» – на той, кто создала его начальный капитал. И поныне он связан с мадам Надин жестким брачным договором. Поэтому свадебных перспектив с ним у Татьяны Разиной в принципе не намечалось. Но как же он хорош!

Кстати, жена его требовала, чтобы на работу муж принимал только замужних женщин. И Татьяна, как супруга крупного физика-теоретика, ее устроила. Ведь зарубежная бизнес-вумен не знала, как мало получают в России ученые, она думала, что пустоголовая шатенка будет держаться за своего именитого супруга. Но Татьяна была хитренькой, «держала за яйца» и мужа, и любовника. «Ласковый теля двух мамок сосет». И случае Танюшки это так и было.

Свою зарплату она копила, на ту же карточку падали регулярные премии шефа. А на второй – общий с мужем – счет, она клала по минимуму, выдавая эту сумму за зарплату.

Приходилось красотке сдирать бирки с того, что она ухитрялась покупать себе в бутиках, и выдавать вещи за китайские подделки, чтобы муж не изумлялся дороговизне одежды.

Таня делала вид, что копит на шубу, которую ей уже два месяца назад привез любовник из Парижа и повесил пока в шкафу квартиры в Москве, которую снимал «для шалостей», в плотно упакованном виде, чтобы «залетные» подружки на нее не позарились.

Время «бабочек-однодневок» было вечерним. А с Таней он занимался сексом исключительно на работе.

Выглядел Тэд прекрасно, пах – еще чудеснее. От Татьяны требовал являться на совещания ровно в десять – второй после бухгалтера (с которым и правда занимался делами). Таню он заставлял раздеваться полностью, никогда ее не целовал в губы и не растрепывал прическу. Делал все горячо, но однообразно, не заботясь о том, чтобы предохраняться, – внешне он походил на Таниного мужа, только был на пятнадцать лет его моложе. Поэтому иногда Таня успевала получать оргазм. Но гарантированно она получала его дома, с мужем. Но никогда любовнику не хвасталась этим.