Маркиз де Сад. Великий распутник, скандальный романист или мечтатель-вольнодумец? - [38]

Впрочем, есть и иные мнения. Например, немецкий историк литературы Йоганн Шерр писал о творчестве маркиза де Сада так:

«Его два романа – «Жюстина, или Несчастья добродетели» и «История Жюльетты» – превосходят мерзостью все, что было когда-либо написано; это настоящий кодекс животности, страшная смесь неестественного сладострастия с сумасбродной жестокостью».

Должны же мы признать, что в лице де Сада мы имеем перед собой далеко не заурядного автора порнографических произведений, а что мы имеем тут дело с выдающейся личностью и выдающимся литературным явлением, с безнравственной силой, черпающей, я бы сказал, непосредственно из первоисточника зла.

Оскар УАЙЛЬД, английский писатель

Секция Пик

А тем временем Париж был разделен на «секции», ставшие основой для нового городского управления. Маркиз де Сад проживал в районе Вандомской площади, и его секция позже получила название секции Пик (section des Piques).

Следуя новым веяниям, маркиз у себя в районе стал «активным членом общества». И начал он с того, что перестал именоваться маркизом, а стал просто гражданином Донасьеном Садом. Но человеком-то он остался образованным, и через несколько месяцев на общем собрании его спросили:

– Не хотите ли вы стать нашим секретарем?

Предложение это было связано с тем, что многие из присутствующих не умели даже писать. Тем не менее, гражданин Сад согласился и взял в руки перо «во имя Великой французской революции». Чтобы еще больше обезопасить себя, он стал и членом отряда Национальной гвардии, в силу чего ему даже пришлось выполнять кое-какие обязанности по несению охраны на улицах города.

А потом секция Пик назначила гражданина Сада в комиссию по надзору за больницами, при этом его роль сводилась к протоколированию сделанных наблюдений. По сути, от него требовалось лишь умение красиво изложить бюрократические решения, принятые совсем другими людьми.

Совершенно случайно семейство де Монтрей оказалось в юрисдикции секции Пик, но теперь родственники его жены уже не были реальной властью и силой. Они стали обыкновенными «бывшими», жившими в постоянном страхе, что на них обратят внимание. А это внимание уже тогда было равносильно если не смерти, то, по крайней мере, очень большими неприятностями.

Как мы понимаем, революционный процесс развивался, и очень скоро мадам Кордье де Лонэ де Монтрей вместе со своими домочадцами оказалась в положении, когда ей пришлось искать защиты у своего зятя, который еще совсем недавно сам безрезультатно взывал к ней о помощи.

И что удивительно, новоявленный гражданин Сад, еще недавно мечтавший отомстить теще за ее происки, не только не заявил на нее, не только не направил на нее гнев революционных масс, но напротив, стал ей активно помогать.

Обоих его сыновей мадам де Монтрей и Рене-Пелажи хотели бы отправить за границу. Это было вполне естественное желание и многие тогда пытались предпринять то же самое. Однако наш герой прекрасно понимал, что молодые люди за границей непременно вступили бы в ряды роялистов, что было крайне опасно уже для него самого. Дело в том, что в это время готовилось прусское вторжение во Францию с тем, чтобы восстановить королевскую власть в стране, и эмигранты-роялисты принимали в подготовке этого вторжения самое активное участие.

В сентябре 1791 года гражданин Сад узнал, что его старший сын все же уехал за границу. После этого он пригрозил объявить семейство де Монтрей врагами Революции, но при этом он не сделал ничего для исполнения этой угрозы, ограничившись лишь предупреждением.

Его собственная «революционная деятельность» помогла на какое-то время защитить замок Лакост от разграбления, но продлилось это недолго.

Жизнь и творчество Сада, конечно, связаны с исторической обстановкой, но странным образом. В идеях Сада нет революционного смысла, их никак нельзя свести к революции.

Жорж БАТАЙ, французский философ, теоретик искусства и писатель

Кстати говоря, если бы Людовику XVI удалось сбежать, можно не сомневаться, что он призвал бы на помощь армии других европейских государств. Но короля узнали, схватили и вернули обратно в Париж, а гражданин Сад, воспользовавшись ситуацией, опубликовал «Обращение парижского гражданина к французскому королю».

Позднее он опубликовал еще несколько брошюр политического содержания.

* * *

24 ноября 1791 года гражданин Сад читал в «Комеди-Франсэз» свою пьесу «Жанна Лэнь, или Осада Бове». До сих пор его работы считались «непатриотичными», но это произведение было патриотической трагедией, хотя и его «пробить» для постановки не удалось. А потом вообще случилось непредвиденное: 5 марта 1792 года уже стремившиеся к диктатуре якобинцы[18] вызвали в «Итальянской комедии» провал совершенно безобидной пьесы Сада под названием «Соблазнитель». Почему? Да потому, что она «написана одним из бывших».

Пьеса была поставлена в итальянском театре в январе 1792 года и выдержала четыре представления, но 5 марта зал оказался до отказа набит членами Комитета Общественной Безопасности Национального конвента, отличавшихся от прочих зрителей яркими красными беретами. Они вели себя непристойно, но никто не посмел возмутиться, и пьесу во избежание дальнейших неприятностей «сняли».