Маркиз д'Амеркер - [3]
Промахи и неловкости подготовляют иногда деяния великолепные. Молниеносный удар шпаги, наносящий рану и пронзающий, может иногда требовать совершенно неграциозного напряжения мускулов. Судорожно скорченные на эфесе пальцы направляют молнию лезвия. Все только перспектива, только эпизод. Статуя из тысячи промежуточных жестов воплощает только окончательный.
Какую ничтожную память сохранили бы вы обо мне, если бы вы узнали все от меня самого! Вы бы может и не удивились вовсе тому, что я – Полидор д'Амеркер, принятый и в постелях принцесс и при дворе королей, носивший и меч и маску, живу здесь в этом доме, старый и одинокий, если бы я вам объяснил почему я здесь. Я разрушил бы несвязанность художественно необходимую.
Каждый знает мои пять лет заточения в одиночной тюрьме, но никому еще неизвестно, как я попал туда и как вышел оттуда. Моя опала остается тайной и бегство чудом. Побочных подробностей факта не существует. В Архивах нет ни одной бумаги, касающейся моего приговора, и ни один из инструментов послуживших мне для моего побега, найден не был.
Человек, объясняющий свои поступки, уменьшает себя. Каждый для себя должен сохранить свою тайну. Всякая прекрасная жизнь слагается из отдельных моментов. Каждый бриллиант единственен, и грани его не совпадают ни с чем кроме того сияния, которое получают они.
Для самого себя, можно еще раз в мечте пережить каждый из прожитых дней; для других же следует являться в своей прерывности. Собственная жизнь не рассказывается, и каждому следует оставить удовольствие вообразить себе ее.
Маркиз ходил взад и вперед по зале. Конец его трости звенел о паркет. Луч солнца переливался в перстнях на его руке. Я глядел на него. Длинный плащ его задевал угол стола и сметал серый пепел, рассыпанный его трубкой, и я думал о его жизни, необычайной изменчивостью своих обстоятельств, балами и сражениями, дуэлями и романами, полной неожиданности и вспышек, ропот и отголоски которой он навсегда затаил в глубине своей памяти.
Таково было мое первое свидание с маркизом д'Амеркером. Он говорил мне именно эти самые слова. С тех пор уже удалось восстановить канву этой жизни, из которой знаменитый маркиз делал такую тайну. Силуэты стали статуей. Несколько анекдотов, приводимых нами здесь, относятся ко времени его юности; маркиз д'Амеркер рассказывал о ней охотно и мало-помалу оставил со мною свою сдержанность. Мое благоразумие никогда не рисковало беспокоить его. Я слушал, не предлагая вопросов. Этой сдержанностью я заслужил его доверие, до того, что он позволил мне списать длинное письмо, где дело шло о нем. Оно рассказывало об одном эпизоде его юности, который нравился ему самому и весьма позабавил меня. Читатель найдет его среди этих историй. За исключением этого, все остальные воспоминания имеют источником наши беседы, во время которых я слыхал их рассказанными этим знаменитым рассказчиком.
Я не имею иных претензий кроме точного воспроизведения того характера, который он придал им сам, передаю ли я их содержание, или вкладываю повествование в его собственные уста. Быть может эти краткие истории, события которых показались мне примечательными, послужат, без моего ведома, для заполнения каких-нибудь прорывов в том изучении, которое собирает все, что имеет какое-нибудь отношение к нашему герою.
грани его не совпадают ни с чем кроме того сияния, которое получают они.
Для самого себя, можно еще раз в мечте пережить каждый из прожитых дней; для других же следует являться в своей прерывности. Собственная жизнь не рассказывается, и каждому следует оставить удовольствие вообразить себе ее.
Маркиз ходил взад и вперед по зале. Конец его трости звенел о паркет. Луч солнца переливался в перстнях на его руке. Я глядел на него. Длинный плащ его задевал угол стола и сметал серый пепел, рассыпанный его трубкой, и я думал о его жизни, необычайной изменчивостью своих обстоятельств, балами и сражениями, дуэлями и романами, полной неожиданности и вспышек, ропот и отголоски которой он навсегда затаил в глубине своей памяти.
Таково было мое первое свидание с маркизом д'Амеркером. Он говорил мне именно эти самые слова. С тех пор уже удалось восстановить канву этой жизни, из которой знаменитый маркиз делал такую тайну. Силуэты стали статуей. Несколько анекдотов, приводимых нами здесь, относятся ко времени его юности; маркиз д'Амеркер рассказывал о ней охотно и мало-помалу оставил со мною свою сдержанность. Мое благоразумие никогда не рисковало беспокоить его. Я слушал, не предлагая вопросов. Этой сдержанностью я заслужил его доверие, до того, что он позволил мне списать длинное письмо, где дело шло о нем. Оно рассказывало об одном эпизоде его юности, который нравился ему самому и весьма позабавил меня. Читатель найдет его среди этих историй. За исключением этого, все остальные воспоминания имеют источником наши беседы, во время которых я слыхал их рассказанными этим знаменитым рассказчиком.
Я не имею иных претензий кроме точного воспроизведения того характера, который он придал им сам, передаю ли я их содержание, или вкладываю повествование в его собственные уста. Быть может эти краткие истории, события которых показались мне примечательными, послужат, без моего ведома, для заполнения каких-нибудь прорывов в том изучении, которое собирает все, что имеет какое-нибудь отношение к нашему герою.
Имя Анри де Ренье (1864—1936), пользующегося всемирной и заслуженной славой, недостаточно оценено у нас за неимением полного художественного перевода его произведений.Тонкий мастер стиля, выразитель глубоких и острых человеческих чувств, в своих романах он описывает утонченные психологические и эротические ситуации, доведя до совершенства направление в литературе братьев Гонкуров.Творчество Анри де Ренье привлекало внимание выдающихся людей. Не случайно его романы переводили такие известные русские писатели, как Федор Соллогуб, Макс Волошин, Вс.
Наиболее значительный из французских писателей второй половины XIX века, Анри де Ренье может быть назван одним из самых крупных мастеров слова, каких знает мировая литература. Произведения его не только способны доставить высокое эстетичное наслаждение современному читателю, но и являются образцом того, как можно и должно художественно творить.Перевод с французского под общей редакцией М. А. Кузмина, А. А. Смирнова и Фед. Сологуба.
Наиболее значительный из французских писателей второй половины XIX века, Анри де Ренье может быть назван одним из самых крупных мастеров слова, каких знает мировая литература. Произведения его не только способны доставить высокое эстетичное наслаждение современному читателю, но и являются образцом того, как можно и должно художественно творить.Перевод с французского под общей редакцией М. А. Кузмина, А. А. Смирнова и Фед. Сологуба.
РЕНЬЕ (Regnier), Анри Франсуа Жозеф де [псевд. — Гюг Виньи (Hugues Vignix); 28. XII. 1864, Он-флер (департамент Кальвадос), — 23. V. 1936, Париж] — франц. поэт. С 1911 — член Франц. академии. Происходил из обедневшего дворянского рода. Обучался в парижском коллеже. С сер. 80-х гг. Р. вошел в круг молодых писателей, образовавших школу символизма, был завсегдатаем «лит. вторников» вождя школы С. Малларме, к-рый оказал на него влияние. В течение 10 лет выступал в печати как поэт, впоследствии публиковал также романы, рассказы, критич.
Романы о любви, о первой страсти, что вспыхивает в человеке подобно пламени. Но любовь — чувство особенное, и пути ее разнообразны. Поэтому, хотя сюжетно романы и похожи между собой, в каждом из них столько нюансов и оттенков, столько пленительного очарования, что они способны доставить истинное эстетическое наслаждение современному читателю.
Романы о любви, о первой страсти, что вспыхивает в человеке подобно пламени. Но любовь — чувство особенное, и пути ее разнообразны. Поэтому, хотя сюжетно романы и похожи между собой, в каждом из них столько нюансов и оттенков, столько пленительного очарования, что они способны доставить истинное эстетическое наслаждение современному читателю.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В очередной том собрания сочинений Джека Лондона вошли повести и рассказы. «Белый Клык» — одно из лучших в мировой литературе произведений о братьях наших меньших. Повесть «Путешествие на „Ослепительном“» имеет автобиографическую основу и дает представление об истоках формирования американского национального характера, так же как и цикл рассказов «Любовь к жизни».
Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.