Марк, выходи! - [33]

Я запустил первую кроссовку. Ха-ха! Добросил. И хоть Арсен башмак не поймал – он плюхнулся в стороне и застрял в какой-то береговой траве, похожей на камыш, – но это можно засчитать за «доброс». Арсен с берега прямо рукой достал мою кроссовку из травы.

Вторая кроссовка не долетела и поплыла по течению. Я изо всех сил поплыл за ней вдогонку. Арсен тоже нырнул. «Беглянку» мы догнали одновременно. Арсен прямо в воде поставил мне щелбан, и мы вылезли на берег. И его, и мои башмаки были все насквозь мокрыми и пахли болотом.

– Ну что? Пойдем войной на дурдом? – спросил я Арсена после того, как мы немного обсохли и выбили воду из обуви.

Арсен кивнул и сказал:

– Лучше разведкой.

– Да, разведаем сначала.

На другом берегу Урала была Зауральная роща. Это такой парк, где всегда гуляет куча взрослых парочками или с колясками. Мы с пацанами Зауралку не любили. Какая-то она была слишком приличная и асфальтовая. В свалке тут не пороешься. Сплошные скамейки, на которых все или целуются, или меняют подгузники.

Дальше Зауральной рощи опять начинались дикие леса и тропы. И где-то там находились старица и дурдом. Мы нашли тропу и пошли по ней босиком. Но босиком идти было больно, и мы обулись. Теперь шагать стало хоть и небольно, но очень противно: кроссовки хлюпали и натирали ноги.

– Слушай, – спросил я, – а у вас в Армении все борзые такие? Ну, гордые то есть.

– Как?

– Ну, вот ты как сцепился с нашими старшаками, так и не расцепишься. Тебя же так и будут каждый день отпинывать. Не, ты можешь, конечно, родакам шпокануть. У тебя вон батя военный, Костян перед ним рот-то прикроет, но тогда тебе вообще придется нездорово.

– Я не хотел сцепиться. Я просто мусор выносил. А потом платить не хотел. Почему мне платить? За то, что я из Армении и что только приехал?

– Ну не любят у нас чужаков, я тебе пять раз уже говорил об этом. Мы даже с «Мадридом» каждое лето деремся, хотя «Мадрид» совсем близко, через дорогу. Ладно еще, что с «Парижем» у нас войны нет. Тогда бы вообще, наверное, всех по больницам развозили.

– Я не чужак. Я просто приехал. А зачем вы с «Мадридом» деретесь?

– Блин, Арсен, ты прямо как монашка какая-то! Зачем деретесь? А что ходить и смотреть, как эти «мадридцы» по нашему двору гоняют? С Машкой дружат? Да, с той, в которую ты влюбился. Они не наши, и нефига им с нашими девчонками дружить.

– Ничего не влюбился, – Арсен нахмурился.

– Да точно втюхался, – я засмеялся и нагнулся поправить кроссовку, чтобы натирала меньше.

Арсен меня толкнул. Несильно, но этого хватило, чтобы я улетел с тропы и навернулся в кусты.

– Охренел, что ли?! – я вскочил и толкнул Арсена в ответ, но он устоял.

– Ничего не влюбился.

– Ладно. Хрен с тобой. Еще раз толкнешь – в рожу получишь.

Впереди показалась вода. Это и была та самая старица, о которой говорили старшие пацаны. Старица выглядела как большой и длинный пруд. В нее по маленькому каналу затекала вода из реки. Деревья и кусты тут росли особенно густо. Не продерешься. Мы пошли по тропинке вдоль берега старицы: куда-нибудь она нас да выведет. Одежда наша высохла, и идти стало даже приятно.

– А почему вы боитесь старших и не деретесь с ними? Они же вас избивают и деньги отнимают.

– Ха! Потому что они сильнее и старше. А Костян с его братом Ромой – они вообще отморозки. Ты просто не знаешь, что они могут сделать, если ты их вдруг не послушаешься. Да и везде так. Пока ты маленький, тебя бьют, потом вырастаешь – сам гоняешь мелких. И во дворе, и в школе так. Только не говори, что у тебя в твоей Армении было не так.

– Не так. Мы на военной базе жили. Там детей вообще было двое: я и моя сестра. А школу, куда я ходил учиться, открыли только. Там старших классов не было. Мой шестой и был самым старшим. Но мы никого не били и денег не просили.

– Да потому что и денег у вас, наверное, там нет. А не били – ха, знаю я горных туземцев: там у вас кого тронешь, сразу родаки зарежут кинжалом.

– Нет, не так.

– У нас-то точно не так. Если ты чужак и только приехал, то сначала тебя маленько лупцуют, потом пообвыкнешь, а потом ты как свой. А там уже тебе четырнадцать, и ты сам старшак.

– А я бы собрал всех и побил бы Костика. Один раз побить его, так он поймет, что вас много, и лезть не будет.

– Толпой малышей Костяна, может, мы и одолеем, если он один будет. Но у него же тоже друзей полно. Старших. А у него друзья, знаешь, какие дебилы? Таксист, Рома и Даня – это еще из нормальных. Мы иногда вместе гуляем, свинец там плавим или против «Мадрида» воюем. А некоторые его друзья вообще тупые, умеют только колоться и драться.

– Зато он поймет, что если вы его один раз побьете, то можете и второй раз так же собраться и побить.

– После первого раза он нас убьет всех.

– Ничего не убьет. Он напугается. А так он не боится, потому что вы все боитесь.

– Слышь! Ты умный такой, да? Давайте типа соберемся и Костяна набуцкаем? Жопу ему на глаз натянем? Вот ты сам сначала натяни, убеди всех мелких пацанов с тобой пойти против Костяна драться, и тогда поговорим. Жирик в штаны надует, Санек нас пошлет, потому что понимает, чем это светит, а остальные… а остальные молчать будут. Но прежде кто-нибудь Костяну стукнет, что ты против него вонь разводишь, и все. Кранты тебе. И сестре твоей кранты. Мотоциклом он своим старым тебя переедет.