Марк Твен - [126]
Примечательно, что, критикуя капиталистический прогресс так резко, как никогда, Марк Твен все же не переходил на позиции поборников реакционного утопизма. Как и Уолт Уитмен, он не склонен был строить свой идеал на основе каких-либо отсталых форм жизни и отнюдь не отказывался от завоеваний человеческого разума, науки и техники.
В начале XX века Твен написал блестящий памфлет «Невероятное открытие доктора Лёба», в котором прославил успехи науки в деле познания и изменения мира. Он с гордостью говорит о телеграфе, телефоне, геологии, палеонтологии, об открытиях Пастера и вышучивает тех, кто пытается помешать развитию научных знаний.
Консерваторы от науки, выступающие в роли «экспертов», ретрограды, которые цепляются за старое, привычное, косное и мешают продвижению новых идей, вызывают у него гнев.
И в старости Твен боролся смехом за поступательное движение человечества по пути научного прогресса.
В своих произведениях он то и дело касался разных достижений технической мысли. До конца своих дней писатель живо интересовался изобретениями. Он хотел, чтобы на его родине наука и техника двигались вперед. Твена, однако, ужасала мысль, что Америка, делая успехи в развитии материальной культуры, становится при этом страной «убогих идеалов» и «вульгарных устремлений», порождаемых жаждой денег.
Борясь словом против гнили современного общества, против «диктатуры финансистов», которая, как он чувствовал, утверждается в Америке, Твен, естественно, искал вокруг себя товарищей по оружию.
В свое время он высоко оценил некоторые стороны творчества американских писателей Гарта и Гоуэлса, приветствовал реалистическое дарование Хоу.
О том, как страстно жаждал Твен развития в США реалистической литературы, которая сказала бы всю правду даже о самых темных сторонах жизни американцев, говорит одна его статья на литературные темы, напечатанная впервые в 1962 году.
Статья эта посвящена роману Эмиля Золя «Земля». Сначала кажется, говорит Твен, что эта книга — «оглушающий буйный бред… выдумка непристойно распущенного воображения». Но потом появляется уверенность, что «писатель пишет правду… точную до мелочей». Ведь и в Америке есть «деревни, которые напоминают кое в чем, а может быть, и во многом деревню, описанную у Золя». Ведь жизнь «может дать писателю материал для американской «Земли» — несколько иной, чем у Золя, но не менее ужасной».
Точно призыв к писателям отбросить всякое жеманство и украшательство, призыв без страха рисовать американскую жизнь такой, какова она на самом деле, звучат слова Твена: «Мы скажем: да, во всей книге Золя нет ни одного мельчайшего эпизода, нет ни единого диалога, которые не отражали бы и нашу американскую жизнь. А потом мы пойдем дальше и вспомним еще другие факты американской жизни, столь гнусные и омерзительные, что с ними не сравнится ни один из ужасов Золя».
Великий американский реалист завершает свою статью (которую так долго не решались печатать владельцы его рукописей) следующими ироническими словами: «…Мы досадуем на Золя. За то, что он разоблачил этих ужасных французов? Нет, за то, что он разоблачил нас в наших собственных глазах. Мы сладко спали, мы позабыли об очень многом, а он нас разбудил. Мы досадуем на Золя. И мы не простим ему этого».
Твена, конечно, не могли радовать романы, которые числились в Америке XX столетия «бестселлерами», то есть расходились наибольшими тиражами. К сожалению, он был, по-видимому, плохо знаком с теми книгами крупных представителей американского критического реализма, которые появились в первом десятилетии нового века. Вспомним, впрочем, что Теодор Драйзер был тогда автором только одного опубликованного романа — «Сестра Керри», причем само издательство, напечатавшее эту книгу в 1900 году, сочло ее «безнравственной» и фактически не пустило в продажу. Фрэнк Норрис умер совсем молодым, в начале своего многообещавшего творческого пути. Роман Джека Лондона «Мартин Идеи» был издан всего за год до смерти Твена.
Оглядываясь на путь, пройденный литературой США с начала столетия, мы видим сегодня, что родина Твена выдвинула ряд писателей, которым суждено было сделать новые большие шаги в развитии американского реалистического романа и новеллы по сравнению с творчеством создателя «Приключений Гекльберри Финна». Норрис, Драйзер и Синклер Льюис, Джек Лондон, Эптон Синклер и Шервуд Андерсон, а позднее Скотт Фицджеральд, Эрнест Хемингуэй, Томас Вулф, Уильям Фолкнер, Ленгстон Хьюз, Эрскин Колдуэлл, Альберт Мальц, Джон Стейнбек, Джером Сэлинджер, Уильям Стайрон, Джеймс Джонс поведали много правдивого и горького об Америке эпохи империализма.
И все они обязаны вдохновляющему примеру Твена теми или иными сторонами своего мастерства, все они в той или иной мере являлись продолжателями традиций критического реализма, крупнейшим основоположником которых был Марк Твен. Не случайно Драйзер назвал Твена вдохновенным гением, оригинальным мыслителем.
Разумеется, литературные традиции, на которые опираются наиболее значительные писатели США XX века, воплощены не только в произведениях Твена. Исключительно велико значение идейно-художественных традиций, связанных с именем Уолта Уитмена — революционного демократа, певца борьбы против невольничества и идеалов бескорыстного, братского сотрудничества всех трудящихся. Большой вклад в литературу страны сделали и такие крупные американские писатели XIX столетия, как Купер, Бичер-Стоу, Готорн, Мелвилл, Торо. Многое дал литераторам Америки опыт реалистов европейских стран, прежде всего России, Франции, Англии.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.