Марк Бернес в воспоминаниях современников - [11]

НЕИЗВЕСТНЫЙ АВТОР О детстве и юности Марка Бернеса >{13}

Когда я приехала в Москву, мы тут же с Марком встретились. Жить ему в ту пору совершенно негде было. Работал он тогда уже в театре б[ывшем] Корша. Когда я приехала, Марк очень сильно заболел. Я тогда жила у тетки со стороны матери, то есть это была не Марка родственница. Я поговорила с теткой и попросила разрешения болеть Марку у нас. Марк в ту пору уже был окружен достаточным вниманием актеров театра. Марк довольно сильно болел стрептококковой ангиной, и я вызвала маму Фаню Филипповну из Харькова и Аню.

А в ту пору шла надстройка дома рядом с театром Корша. Марк работал на этой стройке как рабочий все свободное от репетиций и спектаклей время. Привозил строительные материалы. Ночью работал, вечером играл спектакли, днем репетировал — это было очень трудное время для него, да еще когда нечего есть.

И когда стройка завершилась и Марк получил квартиру, [его] мама захотела приехать в Москву, потому как в Харькове ей уже жить не хотелось. И Марк поменял свою одну комнату с Бабановой, которая жила на Серпуховке. Бабанова переехала соседкой в квартиру Марка, а мама, папа и сестра Аня переехали из Харькова на Серпуховку^{14}.

Хотя мама и папа Марку никогда ничем не помогали, Марк отдал свою первую квартиру в Москве маме и папе. Это говорит о таком хорошем качестве Марка. Дом в Харькове был маленький, но всегда в образцовом порядке. В доме был матриархат. Фаня Филипповна до смерти была очень хорошей хозяйкой. Дом был чистый, гостеприимный.

Марк все время работал над собой. Театр — это была мечта с детства. Марка очень полюбили актеры старшего поколения. Очень любила его Блюменталь-Тамарина, она относилась к нему с такой материнской любовью, лаской. Его любили и дружили с ним Болдуман, Радин^{15}.

В период юношеских лет Марк очень серьезно относился к своей мечте стать настоящим актером. Он, как губка, все впитывал. Он буквально не выходил из театра, даже в те дни, когда не был занят ни в спектаклях, ни на репетициях. Про него можно сказать, что он не случайно попал в искусство.

<…> Он добивался и совершенствовал свое мастерство, которое, конечно, было дано ему Богом, своим упорством невероятным.

Я не помню, чтобы Марк кому-то сделал плохо. Он был очень отзывчивый, очень добрый человек.

Мать Марка никогда не работала. Отец был служащим. Умер он в 1946 году в Москве^{16}. Отец Марка был очень обаятельным человеком, он был красивый и [тоже] очень, очень добрый. Семья у них была… очень дружная.

Мы с Марком учились в одной школе. Я помню, что всегда на литературных вечерах, на наших классных вечерах Марк выступал. То он читал что-нибудь, то играл в наших скетчах или школьных спектаклях. Его очень любил преподаватель литературы. Марк уже в школе любил литературу по-настоящему. А где-то, втайне от всех, уже тогда мечтал о театре.

Летом, в каникулы, он устраивался работать в театры в Харькове. А после окончания школы работал в театре оперетты в Харькове, а затем удрал в Москву^{17}. Никому ничего не сказав, только бы попасть в театр. Ему никто не протежировал, никто не помогал, а дома, наоборот, ему только мешали. Родители мечтали о том, что Марк будет бухгалтером.

А он настойчиво добивался своего…

ВЕРА БУДРЕЙКО Памяти товарища

В 1930 году в Московский театр комедии — так тогда назывался театр бывший Корша, позже — филиал Московского Художественного театра, в Петровском переулке, пришел совсем юный Марк Бернес. Было ему около двадцати лет.

Жаждущий работать и работать, Марк Бернес буквально жил в театре и театром. Он бывал там и не будучи занятым на репетициях или в спектакле. Его всегда интересовал сам репетиционный процесс, работа режиссера с актерами.

Заберется в самый дальний угол зрительного зала или на балкон и оттуда наблюдает за работой артистов на сцене, а затем, подойдя к товарищу после репетиции, беседует о виденном. Необычайная жажда у него была узнать, расспросить у старшего товарища, чтобы тот объяснил какое-то непонятное для Марка место в тексте…

Из таких творческих разговоров о конкретном родилась настоящая, большая дружба. Так подружился Марк со многими артистами старшего поколения, которые затем помогали Марку в его работе над ролью. Это были Межинский, Б. Петкер^{18}, Болдуман, которые в то время занимали видное положение…

Марк Бернес, мне кажется, как-то интуитивно шел правильным путем…

…Когда он получал и играл роли, в его творчестве была та необычайная органическая простота, которая присуща немногим актерам. Он был очень мягким артистом, правильно раскрывал образ своего героя. С каким-то внутренним, подкупающим обаянием он, между тем слегка улыбаясь… посматривал на себя как бы со стороны.

Удавались ему роли, где чуть проскальзывала украинская напевная мелодика речи, например, в пьесе «Жизнь меняется», где он играл роль Приходько^{19}. Играл он и простых парней-комсомольцев («Земля» П. Маркиша).

<…> На сцене действовал не актер, а человек, которого играл Бернес. Вы ему полностью верили. Марк делал заявки на большие роли. Готовил их или самостоятельно, или с режиссером («Волки и овцы» — роль Горецкого)