Марийские народные сказки - [68]
— Умри, да скажи. Иначе я с тобой жить не буду. Спрыгну с тарантаса и уйду к родителям.
Бывают же такие глупые жены! Коль втемяшится что в голову — не уймешь, пока своего не добьются.
— Не скажешь? — кричит. — Тогда прощай!
Спрыгнула с тарантаса и пошла назад. А муж не выдержал, окликнул:
— Остановись! Скажу! Будь что будет — скажу. Вот вернемся с базара, ляжем, в постели и скажу.
Продал мариец свой товар, купил корму для лошадей, калач для собаки, пшена для кур, сладости детям, а жене — бухарский платок. Дома раздал подарки. Собаке калач кинул, а она не ест. Подошел петух, принялся клевать калач и спрашивает у собаки:
— Почему ты не ешь?
— Кусок в горло не идет, — отвечает она. — Жаль хозяина, умрет он сегодня.
— Пусть умирает. Нечего жалеть такого человека. С женой не может справиться. У меня их двенадцать, а всех держу в строгости. Взял бы плетку двухвостую, что в амбаре висит, да поучил бы строптивицу уму-разуму.
— Ты прав, петух. Если умрет хозяин, то и дети его с голоду погибнут, и все хозяйство в упадок придет.
Как услышал эти слова пастух, пошел в амбар за плеткой. Обидно ему стало, что петухи смеются над незадачливыми мужьями.
Заходит он в дом, а жена опять:
— Скажи, наконец, отчего ты в пути хохотал?
— Так ты опять спрашиваешь то, о чем мне нельзя говорить! — сказал пастух и грозно взмахнул плеткой.
Как увидела жена плетку, сразу смекнула, что дело-то не шуточное, коль всегда ласковый муж за плетку взялся. И отвечает ему смиренно:
— Прости ты меня неразумную. Никогда больше не буду выспрашивать того, о чем ты говорить не хочешь.
Да простят дети, внуки и правнуки этого марийца за то, что он на жену плетку поднял. Не сделай он этого — погиб бы сам и всех своих потомков погубил.
Так что держите-ка свои секреты при себе.
Как девушка мужа себе выбирала
Идет она, идет, а навстречу Ворон.
— Куда путь держишь, красавица?
— Жениха ищу.
— Не пойдешь ли за меня? Я еще покуда холост.
— А что ты ешь-пьешь? — спрашивает девушка.
— Да в еде я неприхотлив. И в навозе пищу найду.
— Нет, такой жених мне не нужен.
Идет она дальше, а навстречу — Мышь.
— Куда путь держишь, красавица?
— Жениха ищу.
— Не пойдешь ли за меня? Я еще покуда холост.
— А что ты ешь-пьешь?
— Ем я хлеб пшеничный да маслице, блины медом да молоком запиваю.
— Вот ты мне подходишь, — говорит ему девушка. — За тебя пойду замуж.
Сыграли они свадьбу большую и шумную, ведь род мышиный богат и многочисленен. Гуляли три дня и три ночи. На четвертый в баньке помылись и стали жить, как все люди живут: жена у печки хлопочет, а муж пищу да наряды для жены добывает.
Однажды стала она блины печь, но масло вдруг кончилось. Вот и посылает она муженька за маслом. Тот шмыг в амбар и приносит маленький кусочек во рту — все, что осталось. Жена и говорит;
— Что ж ты, милый, так мало принес? Принеси побольше.
Что делать? Решил муж и соседский амбар наведаться по старой привычке. Залез через норку, схватил большой кусок масла и обратно полез. Да застала его за этим делом хозяйка, схватила скалку и прихлопнула.
Ждет-пождет девушка муженька, а его вес нет. Пошла разыскивать.
Вы не видели моего мужа? — спрашивает соседку.
— А каков он из себя?
— У него маленькая головка, маленькие ушки, маленькие глазки и хвостик маленький.
— А не его ли я пристукнула скалкой, когда он в амбар масло воровать залез? Посмотри, вот он лежит.
— Ой, что же вы наделали, беду на мою головушку накликали, моего маленького муженька убили, — запричитала жена. — Да много ли масла он бы унес?
Взяла она мужа, завернула в три блина, понесла в лес и оставила там на большом словом пне. А неподалеку от того места мужик поле пахал. Устал он, проголодался и решил в лес зайти, ягоды лесной отведать. Видит, на пне блины лежат. «Вот и еда, — думает. — Видно сам бог мне послал». Съел блины, водичкой ключевой запил.
Примялся мужик снова пахать. — Но! — кричит на лошадь. А из живота тоненький голосок это же повторяет: — Но!
И такой на мужика страх напал: на что ни посмотрит — всего боится. Прибежал домой и говорит жене:
— Жена, кто-то в животе моем сидит, что ни скажу — все повторяет. Что ж теперь будет? Страшно мне.
А из живота опять голос доносится:
— Жена, кто-то в желудке моем сидит, что ни скажу — все повторяет. Что ж теперь будет? Страшно мне.
Тут и жена перепугалась. Побежали они к знахарке, говорят ей:
— Бабушка, помоги, мы к тебе но делу пришли.
А из живота опять:
— Бабушка, помоги, мы к тебе по делу пришли.
Помяла старуха в чем дело, спрашивает:
— Что ты съел?
— Блины. Они в лесу на пне лежали.
— А с какой начинкой те блины были?
— Мышонок в них завернут был.
— Ясна мне твоя болезнь. Вместе с блинами ты мышиного духа наглотался. Дам тебе снадобье: отвар черемухи да настой коры дуба. Три дня ничего не ешь, только пей его. А жена пусть испечет блинов — дунь на них и отнеси в лес на то же место. И уйдет болезнь так же, как и пришла.
Так и сделал мужик: отнес блины в лес и три дня пил бабкино снадобье, после чего пропал его страх и пропал голос, доносившийся из желудка. А бабке за добрый совет он богатый поминок послал.
