Мария в заповеднике - [5]
Он включил плитку, на которой быстро закипела вода в чайнике.
— Должен вам также сообщить, — произнес вдруг голосом Пера Йоцхак в диктофон, — поскольку приехал в Заповедник Прокурор, то завтра будет здесь и племянница его, красивая девушка, чей образ, без всякого сомнения, был сейчас в воображении перед главным техником Станции связи с Цивилизацией.
Пер налил себе чай и сел с этим задушевным напитком в кресло.
— А теперь послушаем философские рассуждения русского, — произнес Йоцхак нарочито с «аканьем»…
— Смоленскин, заткнись, — зарычал на него Дермот Уэлш, — ты же знаешь, как я этого не люблю, репетируй у себя на Станции.
— Наверное, Дермот, тебе пора возвращаться домой, в Цивилизацию, здесь ты скоро превратишься в сторожевого пса.
Уэлш и Пер — один с сожалением, другой с осуждением — оба посмотрели на Йоцхака.
— Просто я знал одну собаку, — объяснил тот… голосом кинолога, подающего команду собаке, — которая не переносила звуков пианино и поэтому так и не научилась охранять театр…
— Если Мария приедет только завтра, — прервал его Пер, — будет доказательством больше, что дядюшка ее замышлял тут недоброе. Я почему-то уверен, что Мария всегда все знает наперед, и вот побереглась…
— Возможно, Мария просто не любит пафоса, — сказал Йоцхак, — который сопровождает Прокурора даже на рыбалку,
— Да, Мария редкая индивидуалистка в здешнем стаде, — начал усложнять беседу Пер: это была рутинная словотерапия для Персонала, как притчи бога, чтобы «апостолы» чувствовали себя комфортно рядом с главным техником. Все-таки они занимались тут деянием, которому Цивилизация не могла пока дать окончательной моральной оценки, действовала, что называется, положа руку на сердце, но если у самой Цивилизации сердце казалось техногенным мотком проводов, то исполнителями ее воли были живые люди, для которых обычно не к лицу идти против совести, и душа их часто требовала у разума объяснений и логику их поступков. Персонал можно было бы обвинить в самооправдании такого рода, но легко рассуждать, мирно трудясь или вкушая отдых, среди людей — Там; и совсем по-другому станет думать иной, оказавшись среди диких аборигенов Земли — Тут…
— Необычный для патриархальных империонов индивидуализм девицы Марии производит впечатление даже некоторой цивилизованности, — продолжил Пер. — Впрочем, во всей популяции, может быть, наберется еще десять или там пятьдесят праведников — мы же не знаем наверно, мы пока работали только с лидерами. Если между Министром и Прокурором действительно в чем-то конфликт, значит, у нас в планах ошибка. В программах, которыми снабдил нас планирующий офис, стадо оценено как монотонное, конфликтует только на нижних кишечных уровнях, в основном из-за корма. Допустим, мы вызвали некоторую активность и противоречие у особей привнесением в среду техногенных игрушек, в особенности — электронных в последнее время, но эксперты прогнозировали оценку наших игрушек стадом значительно ниже, чем оценку корма. Означает ли это, что эксперты ошиблись в прогнозах и реакция на игрушки оказалась наоборот даже столь высокой, что особи выдвинули непредсказуемого лидера? Конечно, мы должны учитывать, что опасной нехватки корма пока что популяции не грозит, и поэтому на игрушку может быть высвобождено больше личной энергии особей. Этот момент, безусловно, вносит в жизнь стада повышенную агрессивность… Рост насилия и убийств в стаде из-за электронных и механических устройств, кстати, развивается нормально по прецеденту в Союзе в Южном Полушарии, а в отношении текстиля и поп-музыки даже заметно некоторое охлаждение. Однако принципиального предпочтения особями игрушек перед кормом пока не наблюдается, стадо в целом остается пока культурой, а не цивилизацией, хотя взаимно раздражено уже в более наклонной плоскости… Мы запросим еще раз экспертов и заранее подготовим жизнеобеспечение Станции в условиях игрушечной войны, то есть войны из-за игрушек… Впрочем, это будет, конечно, большим сюрпризом для экспертов по планированию. Мы впервые столкнулись с феноменом утраты аборигенами — по причине игрушек — чувства самосохранения. Их реакция на игрушку поистине феноменальна. Я даже могу заподозрить в этом хорошую предрасположенность этноса к очеловечению, и если так, то мы столкнулись здесь с известной степенью лояльности аборигенов к чуждому им техногенному продукту. Вспомним, в Союзе в Южном Полушарии особи убивали друг друга уже только за одно то, что кто-то осмеливался владеть лично техногенной игрушкой, тогда как здесь убивают уже обратно, чтобы завладеть игрушкой именно в личное пользование. То есть мы имеем здесь дело с более развитой культурой — и это упрощает задачу. Если стадо в целом положительно смотрит на игрушку, значит, умственное развитие здесь уже не двухнедельного, а, по крайней мере, двухлетнего малыша, когда он не только уже сознательно измазывается в своих экскрементах, но хотя бы уже бессознательно реагирует на звук погремушки или яркие цвета воздушных шариков. Таким образом, возможно переключение общего внимания популяции с ее лидеров на более высокие и стабильные ценности… Что ты на меня смотришь как на рехнувшегося, Йоцхак, ты прекрасно знаешь, что я говорю о простейших ценностях, таких как десять заповедей, для начала… Просто тебе оскомину уже набила фраза «общечеловеческие ценности», которую ты постоянно слышишь от Министра во время ваших
