Марионетки - [8]

— Трогай, — скомандовал Шарк, и Поляк вырулил на рамп. — Езжай медленно, мистеру надо немного очухаться и прийти в себя. А то, я гляжу, он совсем ошалел от счастья.

— За ними, — крикнул в трубку Гриввз. — Берите любую машину. Ради бога, не упустите их.

— Принято, — Алабама Смит прыгнул за руль припаркованного у входа служебного автомобиля. Трубецкой упал на сидение рядом с водителем, и Смит бросил «Вольво» вслед задним огням «Кадиллака».

В помещении банкомата было пусто, и это обстоятельство Лероя устраивало. Ему удалось сфокусировать мысли, и, хотя общая заторможенность так и не прошла, он прекрасно знал, что теперь будет делать. В дверях Шарк приложил банковскую карточку к считывающему устройству, загудел зуммер, Шарк распахнул дверь и посторонился, пропуская Лероя вперёд. Мазафака шагнул в дверной проём, одновременно перекинув пустой кейс в левую руку. Правой он выдернул из-под ремня «Глок-17» и, обернувшись, с силой всадил ствол Шарку в живот.

— Стоять, мазафака! — прорычал Лерой. Он бросил на пол кейс, свободной рукой схватил согнувшегося от боли Шарка за предплечье и рванул его вверх. — Жить хочешь, ты, факер? Ну!

За прожитые годы Шарк неоднократно попадал в критические ситуации. Способность реагировать на них, не впадая в панику, не раз выручала его, а то и спасала жизнь. Он и на этот раз не потерял хладнокровия. Привычно заставив себя подавить боль от удара стволом пистолета в живот, Шарк тяжело задышал, имитируя нехватку воздуха. Одновременно он лихорадочно думал. Он не понимал, что именно говорит ему чёрнокожий, но переосмысление ситуации заняло всего лишь доли секунды. За эти мгновения Шарк успел проанализировать события и понять, что перед ним не полицейский, а лишь член конкурирующей банды. Это в корне меняло дело.

— Хорошо, хорошо, приятель, не волнуйся, — забормотал Шарк. Он сделал едва заметное движение рукой, и заточка привычно скользнула из рукава в кулак. — Ты только не нервничай, парень.

Лерой ухмыльнулся, отпустил Шарка и отступил назад. Это был его последний осознанный поступок. Русский гангстер сделал вдруг резкое движение, в следующее мгновение пистолет вылетел у чернокожего из рук и зазвенел по плиткам пола. Отточенные рефлексы не сработали, он не успел среагировать, острая боль внезапно пронзила грудь и взорвалась в сердце. Лерой Джонсон умер мгновенно, не успев понять, что боевые навыки, всегда выручавшие его в десятках смертельно опасных ситуаций, на этот раз подвели.

Тело Лероя ещё не коснулось пола, когда Шарк прыгнул к вышибленному из руки убитого пистолету и завладел им. Метнулся к входной двери, пнул её ногой и вывалился наружу. В три прыжка достиг ожидающего его «Кадиллака», рванул дверцу и запрыгнул на заднее сидение.

— Гони! — заорал он в спину опешившему Поляку. — Это была подстава. Рвём когти, в бога душу мать!

Поляк ударил по газам. «Кадиллак» взвыл и рванулся с места. Набирая скорость, он понёсся по Сахара авеню в сторону окружной.

— За нами хвост, — в панике закричал Поляк. — Шарк, что происходит, твою мать?

— Гони, сволочь! — проревел Шарк. — Гони, падла, убью.

Вера, забившись в угол, прижала руки ко рту, она едва сдерживала рвущийся наружу крик.

«Кадиллак» вынесся на окружную. Вдавив педаль газа до упора, Поляк гнал машину в ночь по направлению к Солт-Лейк-Сити. Было далеко за полночь, и участок дороги впереди оказался пустынным. Преследователи не отставали. Шарк, оскалившись, встал на сидении на колени и рукояткой пистолета вышиб заднее стекло. Перекрывая треск осколков, отчаянно завизжала Вера.

— Молчи, сука, пристрелю! — взревел Шарк. Сжав рукоятку обеими руками, он вскинул пистолет и через секунду спустил курок.

Пуля вошла Алабаме Смиту в шею, вырвав кадык и разворотив горло. Алабама захлебнулся кровью. В предсмертном усилии он успел выжать педаль тормоза, а в следующую секунду рухнул грудью на руль. «Вольво» занесло. Машина, теряя скорость, закрутилась на дороге, затем врезалась в боковое ограждение, снесла его, вырвалась в поле, перевернулась через крышу, вновь встала на колёса и, наконец, застыла.

— Назад, — прорычал Шарк. — Туши фары. Разворачивайся, ублюдок. Живо. Надо их добить.

Минуту спустя они с Поляком подбежали к покорёженному «Вольво». Шарк включил фонарик и осветил переднее сидение.

— Водила готов, — коротко бросил он. — А этот, похоже, ещё дышит. Так, берём его с собой.

— Зачем, Шарк!? — завопил Поляк. — Давай его грохнем, и рвём когти.

— Я сказал, берём эту падлу с собой! — озверело заорал Шарк. — Кто знает, сколько их ещё в банде. Мы его спросим, и он ответит, понял? Давай, времени у нас нет, возвращаемся, забираем старую сволочь и деньги. И сдёргиваем.

— А старика-то зачем? Кому он нужен?

— Старик стоит больше, чем сотня таких уродов, как ты. Кончай базар, вытаскивай этого гада из машины, и ходу.

Андрей Трубецкой очнулся и с удивлением понял, что жив. Голова раскалывалась, саднило болью грудь, но, сделав несколько движений, он убедился, что руки и ноги целы. Андрей разлепил глаза, но ничего не увидел. Опёршись на руки, он с трудом сел и, нащупав спиной стену, привалился к ней.