Марионетки - [4]

— Понятно, шеф.

— Выполняйте.

— Шарк, за нами хвост, — сидящий за рулём Поляк скосил глаза на боковое зеркало. — На местных мусоров не похоже. Будем отрываться?

— Зачем? — Шарков откинулся на спинку заднего сидения. — Им нечего нам предъявить. Законов мы не нарушаем, всё тихо-мирно. Ты, Поляк, на дорогу гляди. Сейчас клиента сбросим, и — в нору. Так, Верка, — Шарк обернулся к сидящей рядом с ним девушке, — готова?

Девушка кивнула. В компании двух уголовников она казалась чужеродным элементом, да и была им. Её миловидное личико с ямочкой на подбородке и широко распахнутыми, слегка наивными карими глазами, совершенно не сочеталась с продувной рожей Поляка, не говоря уже о хищной, излучающей флюиды угрозы и страха физиономии Шарка. В который раз Вера пожалела, что согласилась на должность переводчика в этой компании. Деньжищи Шарк платил, конечно, огромные, загранпаспорт и визу он организовал за пару дней, и ни разу не выезжавшая за границу девушка поначалу была сама не своя от неожиданно привалившего счастья и радужных перспектив. Однако месяц, проведённый в обществе двух уголовников, значительно уменьшил Верин энтузиазм. Отбиваться от приставаний Поляка становилось всё труднее, тяжёлый угрожающий взгляд Шарка тоже сулил мало приятного, и спокойно девушка чувствовала себя лишь в обществе полусумасшедшего старика, четвёртого и последнего члена шайки. В том, что попала в шайку, Вера уже не сомневалась, она прекрасно понимала, что надо бежать, но вырваться из-под неустанного надзора Шарка не представлялось возможным. Паспорт Шарк отобрал у девушки, едва они прошли таможенный контроль, и возвращать явно не собирался.

— Деньги на базу, — скомандовал Шарк сидящему на переднем сидении пассажиру.

Вера перевела фразу на английский. Пассажир казался заторможенным, как и трое предыдущих. Прошло не меньше минуты, пока смысл фразы дошёл до него, и он выдал ответ:

— Я хотел бы убедиться, что оговоренная сумма переведена на мой счёт.

— Нет проблемов, — осклабился Шарк после того, как Вера перевела просьбу на русский. — Поляк, гони к банкомату, покажем лоху его деньги.

Через пять минут «Кадиллак» остановился у банкомата. Шарк с пассажиром вышли, и пару минут спустя в машину вернулся один главарь. В руке он держал переданный пассажиром кейс.

— Всё ништяк, — открыв крышку кейса и быстро осмотрев содержимое, каркнул Шарк. — Давай, Поляк, гони в стойло.

— А хвост, похоже, отвалился, — минуту спустя сказал Поляк, глядя в зеркало заднего вида. — А может, и не было его, хвоста, почудилось.

— В деле марионеток не всё так очевидно, как нам казалось, — открыл очередное совещание Гриввз. Вся четвёрка сидела за угловым столиком небольшого придорожного кафе. — Давай в подробностях, сынок, — повернулся он к Алабаме.

— Номер четыре — некто Хосе Оливейра, тридцать семь лет. Биография — копия предыдущих трёх. Выиграл позавчера два с половиной миллиона. Деньги передал Шаркову. Передача зафиксирована в банкомате Первого Бостонского, после чего Оливейра вернулся домой на такси. Сутки безвылазно провёл в своей квартире. За ней велось постоянное наблюдение, туда никто не входил. Сегодня в пять утра Оливейра набрал девятьсот одиннадцать и вызвал машину неотложной помощи. В пять пятнадцать его вынесли на носилках, в пять двадцать семь доставили в больницу Франклина. Ещё через десять минут он скончался, прямо в приёмном покое. Диагноза пока нет, но предварительный готов — разрыв аневризмы головного мозга. И можно с уверенностью утверждать, что Шарков с компанией к смерти Оливейры прямого отношения не имеет.

— А заставить принять яд его не могли? — спросил Трубецкой.

— Я задал этот вопрос своему другу, он врач, двадцать лет практики. Утверждает, что препарат, способный целенаправленно вызвать разрыв аневризмы, науке неизвестен.

— Мистика какая-то, — протянул Князь. — Если предположить, что Шарков непричастен и к предыдущим смертям, то получается, будто на этих людях лежит проклятие. А ведь судя по всему, он действительно непричастен, иначе не чувствовал бы себя настолько вольготно и удрал бы из города уже после первой, ну, пусть после второй акции.

— Мистика, вот как, — проговорил Гриввз. — Ты веришь в мистику, Князь?

— Нет, не верю. Думаю, что объяснение смертям фигурантов есть, и оно вполне материально. Только вот, — Трубецкой повернулся к Лерою, — не боитесь, мистер Джонсон?

— Я ничего не боюсь, — осклабился Мазафака, — а уж факаных ведьм, колдунов и чертей меньше всего.

— Ты вот что, сынок, — Гриввз смерил Лероя взглядом. — Если они на тебя выйдут, бояться ты у меня будешь. Играть не пойдёшь, узнаешь, сколько сумеешь, и соскочишь. И только так, тебе понятно?

— Понятно, босс, я вообще понятливый. Только не родился ещё на свете факаный бастард, которому удастся меня запугать. Я думал, вы это знаете, босс.

— Знаю, — вздохнул Гриввз, — и, тем не менее, на игру ты не пойдёшь. Ни под каким видом. Всё про это. Что у нас по Шаркову и остальным?

— Вот фотографии, — Алабама пустил по кругу стопку карточек. — Выполнены дальней съёмкой. Здесь все четверо, и рожи, доложу я вам, отвратительные. По крайней мере, у двоих.