Марина - [47]

— Ванна готова, госпожа. Другие распоряжения будут? — Вадим стоял в дверях небольшой комнаты, в руках он держал махровый халат бирюзового цвета и махровую же простыню, видимо призванную служить мне полотенцем, — поторопитесь, девушка, пора уже приступать к приготовлению торжественного ужина на две персоны с шампанским. — И он проводил меня в ванную комнату.

Размерами она была примерно раза в два больше, чем моя кухня и метра на два меньше, чем моя гостиная — самое большое помещение в моей киевской квартире. Облицованная бежевым кафелем, ванная сверкала морем никелированных поверхностей и стеклянных полочек. От обилия флаконов с разными шампунями, лосьонами и прочим голова моя пошла кругом, а глаза разбежались. Я надолго погрузилась в такую для меня непривычную буржуазную жизнь. Очень затрудняюсь сказать, как долго я плескалась в ароматной пене, стояла под душем, который по желанию мог стать контрастным, а потом нюхала содержимое всех флаконов подряд и втирала в свое тело масло, своим сладковато-терпким запахом пробудившее в моем сознании воспоминания о сказках тысячи и одной ночи. Моя душа растворялась в экзотическом аромате и переполнялась благодарностью к Вадиму. И в очередной раз я пыталась понять, влюблена я в него или он мне только нравится. И в очередной же раз не могла сама себе ни в чем признаться. Он мне не просто нравился, я была влюблена. И в то же время я боялась этого чувства. Пугала меня не сама любовь, а неизбежно связанная с ней боль. Боль разочарования, если Вадим вдруг окажется вовсе не таким, как я его себе представляю. Боль разлуки, если нам придется расстаться. Боль обиды, если он просто проводит со мной время, чтобы, во-первых, быть рядом с предметом своего расследования, во-вторых, же, чтобы это расследование не было чересчур обыденным и пресным. А так и работа и развлечение! Может, я и не права, может, я для него тоже кое-что значу, только вот он до сих пор мне об этом ничего не сказал. Сама я этот разговор ни за что не начну! Однажды я уже пробовала. В десятом классе…  До сих пор неловко вспоминать…  Во второй четверти ко мне на парту подсел один из самых привлекательных парней нашего класса. Он провожал меня из школы, дарил красивые мелочи, сделал отдельный от класса подарок на Восьмое марта. Девчонки, пуская слюнки от зависти, наперебой убеждали меня, что он в меня влюблен. Скоро я и сама в это поверила и решила, что он из-за своей излишней застенчивости не говорит мне об этом. Однажды после уроков, когда мы шли по направлению к моему дому, я предложила посидеть на скамеечке и начала назревшее объяснение. Парень сделал вид, что тоже хочет со мной встречаться, а на следующий день пересел на другую парту и избегал меня вплоть до выпускного вечера. На бал он пришел с девушкой, с которой, как оказалось, встречался уже два года. А пересел он на мою парту по совету нашего математика, потому что математик считал, что у меня можно поучиться мгновенно схватывать суть задачи… Вот он и перебрался ко мне поближе, да и знаки внимания оказывал.

— Марина, к тебе можно? — дверь в ванную приоткрылась. У Вадима были влажные волосы и прохладные руки.

— Ты плавал? А где? Я не заметила поблизости бассейна.

— Я принял душ. У меня есть еще одна ванная.

— Живут же люди! — с легкой завистью сказала я, вспоминая при этом свою единственную ванную, которую скорее всего планировали душевой кабиной, а напоследок передумали и втиснули на три с половиной квадратных метра громоздкую неудобную посудину и умывальник впридачу.

— Ты тоже можешь так же жить, — насмешливо заметил Вадим, — по крайней мере пока не надумаешь возвращаться домой.

— То есть я могу прожить по-человечески еще одиннадцать дней, до окончания действия визы…

— Вы, девушка, как всегда излишне драматизируете ситуацию. Визу можно спокойно продлить по моему заявлению. Так что, если надумаешь задержаться, то только намекни.

— Тогда ловлю на слове…

В этот вечер со стороны нас можно было принять за супружескую пару, не один год прожившую вместе. Мы вдвоем приготовили ужин, поужинали перед телевизором. Потом отнесли посуду на кухню и разбежались. Я к телевизору досматривать детектив, а Вадим в кабинет просмотреть накопившуюся в его отсутствие почту. И как видно почты было слишком много. Я задремала на мягком удобном диване. Усталость последних дней, наконец, настигла меня. Вадим нашел меня преспокойно посапывающую, свернувшуюся в клубочек перед работающим телевизором. Он отнес меня в спальню на руках, где выяснилось, что от моей усталости не осталось и следа. Я не раздумывая ответила на его ласки…  Заснули мы, когда за окнами уже было совсем светло…

Прошла неделя. Мы наслаждались весной, природой и друг другом, и я забыла о своих проблемах. Если даже время от времени в моем мозгу и возникли какие-то мысли о неприятностях, оставшихся в Киеве, я старалась мгновенно переключиться на что-то более приятное…

На восьмой день моего пребывания в этом чудесном и весьма гостеприимном доме Вадим с утра заявил, что пора кончать наше затворничество, и нужно нанести визит его маме, а то бедная старушка уже потеряла своего единственного сына. Слово с делом, как я успела заметить у Вадима не расходятся, и в одиннадцать мы сели в вишневый БМВ, чтобы отправиться к матушке. По дороге мы купили странные, как на мой взгляд, темно-синие герберы и коробку пирожных со взбитыми сливками.