Марина - [46]

Вадим взял такси, и мы почти два часа ехали по безукоризненно гладкому автобану мимо игрушечно красивых домиков, украшенных буйным разноцветьем ампельной герани. Германия была прекрасна. У Генриха Гейне есть поэма под названием «Германия. Зимняя сказка». Я бы сказала, что и весной Германия казалась мне похожей на сказку. Вскоре вокруг стали появляться горы. Странные какие-то, все в зеленую клеточку. Выглядело все так, будто сказочный великан прилег отдохнуть, укрывшись зеленым клетчатым пледом.

— Это виноградники, — каким-то образом Вадим уловил мое изумление и постарался найти ему такое прозаическое объяснение. — Ну что? Нравится? Здесь делают знаменитый рейнвейн. У меня дома припасено пару бутылок, попробуешь настоящего немецкого вина. Как ты? Проголодалась? Давай сделаем небольшую остановку.

Против того, чтобы перекусить, я в принципе не могла быть против уже в силу моего врожденного хорошего аппетита, чтобы не сказать обжорства. Уже и внутренности мои начинали обмениваться друг с другом ворчливыми замечаниями по поводу своего вынужденного простоя. Мы перекусили в небольшом придорожном ресторанчике, опрятном и уютном, причем, когда мы расплатившись, уже хотели вставать из-за столика хозяин, пожилой грек, принес нам по чашке превосходного кофе «от заведения». Остальную часть пути я мирно продремала на плече Вадима, о чем вообще-то сожалею, потому что пропустила немало южно-немецких ландшафтов. Проснулась я, когда машина остановилась перед воротами. Вадим вышел и открыл их, и мы въехали в аллейку из аккуратно подстриженных акаций. Дом утопал в зарослях цветущей сирени. Я вышла из такси, вдохнула теплый ароматный воздух и поняла, что именно в таких домах должны жить люди. Не в кирпично-бетонных многоэтажных скворечниках, где из природы осталась только пыль, летящая с улицы через окна, да еще грязные мусорщики — воробьи, а в таких вот одноэтажных среди деревьев и трав. Чтобы просыпаться по утрам не от утреннего мата дворников за окнами, а от пения птиц, от аромата расцветшей сирени или акации…  Еще бы и кошек моих сюда и большего бы я и не желала.

Такси уехало и Вадим повел меня в свой дом. На маленькой террасе возле входных дверей стояла огромная корзина полная всяческих пакетов с надписью «Вилли Ютнер». Ого, совсем как мой немецкий жених, страдающий диабетом. Впрочем, мало ли тезок!

— Что это? — спросила я, кивая на корзину.

— Привезли из ближайшей лавочки. Я позвонил еще в аэропорту и заказал нам кое-что на ужин.

— Мог бы и сходить со мной потом в магазин. Я хотя бы посмотрела, что и как.

— Всему свое время. Сегодня мы отдыхаем. И потом, я обычно покупаю продукты именно у Вилли Ютнера. Они гарантированно свежие и, как он утверждает, экологически чистые. Впрочем, это не факт. И потом, эта лавка не очень близко, примерно в километре отсюда. В пригороде Файльбингерт.

Вот влипла! Как раз из Файльбингерта и пришло письмо от Вилли Ютнера. Воистину тесен этот мир! Если натворишь глупостей где-нибудь в Киеве, то аукнуться они тебе могут и в немецком городке Бад Кройцнах, у которого, оказывается, есть пригород Файльбингерт. Придется повиниться перед Вадимом, чтобы впоследствии не возникло никаких недоразумений. Или лучше промолчать? С Вадимом ничего не ясно. Так, с какой стати, мне терять шанс остаться в так понравившейся мне, хотя бы внешне Германии!

Смена обстановки повлияла на меня весьма положительно. Все, что мучило меня в последнее время, я отбросила в сторону, словно использованный трамвайный билет. Невозможно передать на словах, с каким удовольствием я исследовала дом Вадима, приходя в восторг то от каминного зала, то от веночка из засушенных цветов на кухонной стене. Господи! А кухня! Мечта любой нормальной женщины: большая, светлая, удобная с массой всяческой техники.

— Извини, дорогая, посудомоечной машины у меня нет. Гости редко бывают, здесь не принято часто наносить визиты. А пару тарелок за собой я обычно мою сам.

В иное время я приняла бы его слова за чистой воды издевательство, но только не теперь. Теперь я была благодушна, как сытая кошка на солнцепеке. Мне все так нравилось, особенно уют этого жилища, ничем не напоминающего берлогу холостяка, что я предпочла услышать только буквальный смысл сказанного. И вообще меня сейчас больше интересовало совсем другое. Я пыталась понять по мебели, по дизайну интерьера и по мелочам, служащим украшениями этого дома, каков же его хозяин. Опыта у меня в таком исследовании было мало, потому что квартиры моих киевских знакомых зачастую были похожи друг на друга, как близняшки. Объяснялось это довольно просто: во-первых, это наше еще совковое воспитание — все должно быть, как у других, по возможности не хуже, но и желательно не намного лучше, чтобы не возникало лишних вопросов типа «а откуда деньги на такое?» Во-вторых, если деньги уже были каким-то образом заработаны, то люди нанимали дизайнеров, которые в свою очередь тоже были продуктом того же самого воспитания и долго не раздумывая и не утруждая себя, переносили в квартиру интерьер из какого-нибудь журнала или копировали то, что уже кто-то сделал для другого заказчика. В доме Вадима я растерялась, в нем было множество уголков, где можно спрятаться от всех и спокойно посидеть в одиночестве, обдумать какие-то проблемы, отдохнуть от общения. На самом деле Вадим не показался мне человеком, который очень устает от общения. По всей видимости, дом обставлял не он, а его будущая подружка. Что ж, тогда мы с ней чем-то похожи. Мне все нравится…