Марина Цветаева. Письма 1924-1927 - [4]
(Это Б<улгако>ва [18] говорила в моем сне).
Кстати, отсутствие великодушия или чутья? Вчера я, не удержавшись, сдержанно: «Ну, как Р<адзевич>?»
Большая пауза, и ледяным тоном: «Он болен». Я, выдерживая паузу: — «Чем?» — «Невроз сердца». — «Лежит?» — «Нет, ходит».
И, не пережидая вопроса: «М<арина> И<вановна>, я бы очень хотела прочесть Вашу прозу», и т.д.
Ах, мою прозу хочешь прочесть, а ПОЭМУ моей жизни нет?!
О, Радзевич, клянусь, будь я на ее месте я бы так не поступала! Это то же самое, что запрещать нищему смотреть на дворец, которым он вчера еще владел. Во мне негодование встало. Ведь, если она что-нибудь понимает, она должна понять, что один вид ее для меня нож, что только мое исконное спартанство, а может быть и мысль, что обижая ее, я обижу Вас, заставляет меня не прекращать этого знакомства.
Потом среди совсем уже другого разговора, отчеканивая каждый слог: «Я забыла сказать, что Р<адзевич> просил передать Вам привет».
— Надо вытереть окно, сказала я, — ничего не видно! И, достав платок, долго-долго протирала все четыре стеклянных квадрата. — Слезы залили всё лицо. —
_____
Посмертная ревность? Но тогда не ходи на могилу к мертвецу и не проси у него песен.
_____
«Мо́лодца» я ей все-таки прочла, как всегда буду делать все, что она попросит — во имя и в память Вашу.
Но перебарывая одну за другой все «земные» страсти (точно есть — небесные!) я скоро переборю и самую землю. Это растет во мне с каждым днем. Мне здесь нечего делать без Вас, — Радзевич! Я недавно смотрела «Женщину с моря» [19] — слабая вещь и фальшивая игра — но я смотрела ее в абсолюте, помимо автора и исполнителей. Обычная семейная трагедия: женщина: справа — долг, слева — любовь. Любовь — моряк, а сама она «с моря».
Глядя на нее (я пьесы не знала) я все время, всем гипнозом желания своего, подсказывала: — «Ни с тем, ни с другим, — в море!».
Радзевич, не обвиняйте меня в низости и не судите раньше сроку.
_____
Надо кончать. Пишу Вам, как пью. Простите этот срыв. Я точно на час побыла в раю.
Что не пишете — хорошо. Всё хорошо — что делаете. Теперь, издалека, еще лучше вижу Вас. Вы были правы: всегда: во всем.
Итак, если заболеете (будете лежать) позовете? Не болейте, мое солнышко, будьте здоровы, веселы, знайте, что моя любовь всегда с Вами, что все Ваши радости — мои. На расстоянии это возможно.
М.
Просьба: не слушайте ничьих рассказов обо мне. Человек в разлуке мертвец: без ПРАВА ЗАЩИТЫ.
«А на его могилке растут цветы, значит ему хорошо», — вот всё, что в лучшем случае, Вы обо мне услышите. Не давайте встать между нами третьему: жизни. И еще просьба: не рассказывайте обо мне Б<улгако>вой, не хочу быть вашей совместной собственностью.
_____
Посылаю Вам посылочку. Не сердитесь. Больше писать не буду.
_____
<На полях:>
Единственное, чем я сейчас (во внешнем мире) дорожу, это мое пальто, которое люблю, как живого.
И еще — тот лев. Другой брошки у меня никогда не будет, надеюсь — что и пальто.
Впервые — Письма к Константину Родзевичу. С. 145–149. Печ. по тексту первой публикации. В HCT, С. 282–284 — вариант письма (см. 4а-24).
4а-24. К.Б. Родзевичу
<15 января 1924 г.>
Мой родной.
Слышала от Булгаковой, что Вы больны. Если будете лежать — позовите меня непременно. Решение не вид<е?>ться не распространя<лось?> ни на Вашу болезнь, ни на мою. Вы — больной, и под запретом для меня — это больше чем я могу вынести. Не бойтесь моей безмерности, буду с Вами, какой Вы захотите.
Живу снами о Вас и стихами к Вам, другой жизни нет. Снитесь мне каждую ночь. Сон под Новый (<19>24 г.) записан. Снился он мне, очевидно, в тот час, когда Вы с кем-то чем-то развлекались на острове (потом это зачеркнуто и взамен:) еще не уходили с острова.
Но не хочу (не до́лжно!) о себе, хочу о Вас и о Вашем здоровье. На днях пришлю Вам немного денег, Вы мне родной, эти деньги — мои, о них никто не знает, мысль о том, что я хоть чем-нибудь могу скрасить Вашу внешнюю жизнь моя единственная радость, Вы у меня ее не отнимайте, за нее Вам Бог — всё простит.
Благодарна Вам каждый миг моей жизни. Вся любовь, вся душа, все мысли — с Вами. Когда кто-нибудь передает от Вас привет закусываю себе губы в кровь. Не переставайте передавать приветов, это <фраза не окончена>
_____
P.S. Нашелся Чабров! Завтра же пишу ему чтобы разложил карты: на Вас и на меня (отдельно, не предупреждая). Гадание пришлю.
_____
Друг; простите эту слабость, слишком больно.
Ночью внезапно просыпаюсь: луна во всю комнату, в ушах слова: — «Еще третьего дня он говорил мне, что я ему ближе отца и матери, ближе всех». И первое: «Ложь! Неправда! Милее, дороже, желаннее пусть! Но ближе — нет!» (Это Булгакова говори<ла?> в моем сне.)
Кстати, отсутствие великодушия или чутья? Вчера я, не удержавшись, и очень сдержанно: — Ну как Р<одзевич>?
Большая пауза, и ледяным тоном:
— Он болен.
Я, выдерж<ивая?> паузу: — Чем?
— Невроз сердца.
— Лежит?
— Нет ходит.
И, не переждав моего следующего вопроса: — «М<арина> И<вановна>, я бы очень хотела прочесть Вашу прозу…» и т.д. Ах, ты мою прозу хочешь прочесть, а ПОЭМУ моей жизни — нет?!
О, Р<одзевич>, клянусь, будь я на ее месте я бы так непоступ<ала?>! Это то же самое, что запрещать нищему смотреть на дворец, который у него вчера продали с молотка. Нововладельчество во всей его грубости и мерзости. Право последнего. Право присутствия. Во мне негодование встало. Ведь, если она хоть что-нибудь понимает, она должна понимать, что каждое ее посещение — один вид ее! — для меня нож, что только мое исконное спартанство и — может б<ыть> мысль что обижая ее я обижаю Вас — заставляет меня не прекращать этого знакомства.
`Вся моя проза – автобиографическая`, – писала Цветаева. И еще: `Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком`. Написанное М.Цветаевой в прозе отмечено печатью лирического переживания большого поэта.
Знаменитый детский психолог Ю. Б. Гиппенрейтер на своих семинарах часто рекомендует книги по психологии воспитания. Общее у этих книг то, что их авторы – яркие и талантливые люди, наши современники и признанные классики ХХ века. Серия «Библиотека Ю. Гиппенрейтер» – и есть те книги из бесценного списка Юлии Борисовны, важные и актуальные для каждого родителя.Марина Ивановна Цветаева (1892–1941) – русский поэт, прозаик, переводчик, одна из самых самобытных поэтов Серебряного века.С необыкновенной художественной силой Марина Цветаева описывает свои детские годы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть посвящена памяти актрисы и чтицы Софьи Евгеньевны Голлидэй (1894—1934), с которой Цветаева была дружна с конца 1918 по весну 1919 года. Тогда же она посвятила ей цикл стихотворений, написала для неё роли в пьесах «Фортуна», «Приключение», «каменный Ангел», «Феникс». .
«… В красной комнате был тайный шкаф.Но до тайного шкафа было другое, была картина в спальне матери – «Дуэль».Снег, черные прутья деревец, двое черных людей проводят третьего, под мышки, к саням – а еще один, другой, спиной отходит. Уводимый – Пушкин, отходящий – Дантес. Дантес вызвал Пушкина на дуэль, то есть заманил его на снег и там, между черных безлистных деревец, убил.Первое, что я узнала о Пушкине, это – что его убили. Потом я узнала, что Пушкин – поэт, а Дантес – француз. Дантес возненавидел Пушкина, потому что сам не мог писать стихи, и вызвал его на дуэль, то есть заманил на снег и там убил его из пистолета ...».
«Вся моя проза – автобиографическая», – писала Цветаева. И еще: «Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком». Написанное М.Цветаевой в прозе – от собственной хроники роковых дней России до прозрачного эссе «Мой Пушкин» – отмечено печатью лирического переживания большого поэта.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Материалы, освещающие деятельность Луи Буссенара на публицистическом поприще.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Не последнее по значению место в обширном литературном наследии писателя и мыслителя Константина Николаевича Леонтьева (1831–1891) занимает эпистолярий, до сих пор не собранный и не изданный в полном объеме. Одним из ближайших корреспондентов в последний период жизни К. Н. Леонтьева Василий Васильевич Розанов (1856–1919). Письма к В.В. Розанову К.Н. Леонтьева были впервые опубликованы журналом «Русский вестник» (1903). Среди лиц, упоминаемых в них — Ф. М. Достоевский и Л. Н. Толстой, Вл. С. Соловьев и К. П. Победоносцев, И. С. Аксаков и Н.
«Вы только отчасти правы, увидав в моей статье рассерженного человека: это эпитет слишком слаб и нежен для выражения того состояния, в какое привело меня чтение вашей книги. Но Вы вовсе не правы, приписавши это вашим, действительно не совсем лестным, отзывам о почитателях вашего таланта… нельзя перенести оскорбленного чувства истины, человеческого достоинства. Нельзя умолчать, когда под покровом религии и защитою кнута проповедуют ложь и безнравственность как истину и добродетель…».
В предлагаемую книгу вошли лирические стихотворения Марины Цветаевой. Большинство стихотворений в этом сборнике посвящены людям, с которыми Цветаеву связывали дружеские отношения, людям, которыми она восхищалась, которых любила, ведь "…каждый стих – дитя любви", как написала однажды Марина Ивановна.
В сборнике представлены избранные стихотворения великого русского поэта XX столетия М. И. Цветаевой. В него вошли произведения, в которых ярко отражается все многообразие и вместе с тем цельность поэтического мира художника.Ее судьба в неразрывности жизни и литературы вот – объединяющая идея книги.
Подготовка текстов, составление, предисловие, переводы, комментарии К.М.Азадовского, Е.Б.Пастернака, Е.В.Пастернак. Книга содержит иллюстрации.
В сборник вошли самые популярные стихотворения Цветаевой, включены также известные циклы, посвященные Блоку, Ахматовой, Маяковскому, и поэмы – «Поэма заставы», «Поэма Конца», «Поэма Горы» и «Поэма Лестницы».