Марина Цветаева — Борис Бессарабов. Хроника 1921 года в документах. Дневники Ольги Бессарабовой. 1916—1925 - [21]
— Я тоже за вас очень рада….
«Пророк» Римского-Корсакова, слова Пушкина.
— Я рад, буду работать упорно. Мне нужно школу, краски, люди, искусство. Все остальное выжжено….
— Да! Большое счастье, большая радость быть с людьми искусства… Я выросла и живу среди них и умру…
«Это было давно» музыка Кельберг.
— Большое вам спасибо за все. Я очень рад, что пришел к Вам, Николай Петрович и Екатерина Николаевна.
— Я тоже очень рад, Борис Александрович, что вы зашли. Заходите к нам.
— Он целый год собирался и… только теперь пришел… Приходите, Борис Александрович. Мы будем очень рады…
— По телефону я сейчас же позвоню. До свидания….
В ночь с 6 на 7.
Пусть не удивляет тебя, дорогая Олечка, это письмо, написанное под музыку. Я не подтасовывал, а просто сидел и писал, и когда Ридаль кончал играть, он говорил, что он играл и чья эта вещь.
Занятно то, что вышло в некоторых случаях странное совпадение по смыслу разговора-письма.
В тот же день мы с Арсением[93] пошли к артистке Воронежской оперы, к Школьским, и там она пела «Христос Воскресе» и другие вещи, совпавшие так же. Я окончательно обалдел и радовался. Арсений тоже был в хорошем настроении.
С этим письмом я посылаю тебе копию с письма Марины ко мне, но попавшее мне случайно, и она об этом не знает. В книге, которую мне дала читать Ася — свою вещь: «Королевские размышления», изданные в 1915 году[94], принадлежащей Марине, с надписью Асе.
В таких случаях, а он один в моей жизни, я не счел возможным не прочесть его. Мой фатализм — оправдание! Копию его я шлю для этого, чтобы ты окончательно убедилась в Марине и ее отношении ко мне с первых наших встреч.
Отдавать его подожду до отъезда и думаю, что она оставит его у меня.
Вот копия письма моего к Анне Андреевне Ахматовой.
Ночь с 6 на 7 июня 1921.
Москва Дорогая Анна Андреевна!
Вскоре после приезда из Питера в Москву, я отправился в командировку и вернулся только на этих днях.
Очень сержусь на обстоятельства, что они не дают возможности сделать целый ряд вещей, так необходимых теперь любимым людям.
В конце будущей недели, наверно, поедем с инспекцией в хорошие места: Украину, Крым, Кавказ и Закавказье и вернемся к первым числам августа. Думаю, что на этот раз обстоятельства сложатся весьма благоприятно, и я по приезде в Москву отправлюсь в Питер на несколько дней.
С большой радостью вспоминаю те часы, которые провел у Вас.
Вы такая: увидишь раз — не забудешь. Помню Ваши излучистые глаза — скорбь… Все Ваше лицо, изумительные руки. Помню Ваш грудной голос и очаровательные стихи…
Вы — сказка!
В Москве по дороге нашел Ваш «Подорожник»[95].
Я признаю и люблю «Исповедь»[96] во всех проявлениях. Она — основа Жизни, радость! Тем сильнее, чем больше и глубже исчерпывает настоящее… Ваши стихи — Исповедь!
За Ваши стихи особенно: «Когда о горькой гибели моей» и «На шее мелких четок ряд»[97] — Ваш! Ваше Имя — моей любимой мамочки…
Буду по-настоящему рад Вашей весточке, пишите о себе, мне можно… Просить я не умею, не могу, но буду очень благодарен, если Вы пришлете несколько своих стихов, которые Вы больше любите. Хорошо бы до отъезда… в путь!
Привет Валерии Сергеевне.
Адрес: Пречистенка, Малый Левшинский, дом 5, квартира 2.
Ваш Бессарабов.
Олечка! Тебе шлю «Подорожник».
Дорогая Олечка! Я буду с тобой откровенным и буду тебе писать не только о моем донжуанстве, но и то, что меня волнует во всей жизни моей.
Я буду писать тебе о каждой интересной встрече и, если тебе не скучно, в разговорной форме. Буду присылать тебе копии писем любимых и интересных людей ко мне и свои к ним.
Олечка! Вот мои любимые женщины:
1) мамочка,
2) моя сестра Олечка,
3) Марина,
4) Анна Андреевна,
5) Вероника[98],
6) Верочка,
7) Олечка К-кова.
Самые дорогие из них — ты и Марина.
Очень благодарен тебе за строчки о Веронике. На этих днях напишу ей огромное послание о Москве, о Государственном Институте Ритмического воспитания[99], о книгах по ритмике, о себе.
Если она будет в Воронеже, то скажи ей, что я ее очень прошу написать мне. Теперь же, так как я могу уехать. Ей-то письмо до отъезда напишу и с дороги писать буду, а вот она, чувствую, оплошает и устроит так, что до августа месяца ничего не буду о ней знать.
На этих днях Елена Дмитриевна (сотрудница политчасти) ЦУПВОСО, подарила мне сборник посвященных мне стихов. Очень слабые. <…> Если захочешь, то прочти их Веронике и скажи, что как все это маскарадно и просто скверно написано. И несмотря на то, что она не отсылала мне писем и не давала этих стихов, я все это знал и видел — не скроешь. Отдав эти стихи мне, она совсем меня потеряла и не сможет взять ничего, даже простой ласки.
Извини меня, дорогая Олечка, за такое огромное послание. Это своего рода исповедь и, пожалуй, исчерпывающая за этот короткий промежуток времени.
Пиши побольше о себе, о Володюшке. Передай ему от меня горячий привет. Если он меня не понял и не воспринял, то дай ему прочесть или прочти сама эти письма, и я думаю, что он поймет меня и не будет, может быть, меня строго осуждать.
Олечка! Отослала ли ты письмо Коле[100], и если нет, то немедленно его пересылай на мое имя, а я уже пошлю его дальше.
Многим очевидцам Ленинград, переживший блокадную смертную пору, казался другим, новым городом, перенесшим критические изменения, и эти изменения нуждались в изображении и в осмыслении современников. В то время как самому блокадному периоду сейчас уделяется значительное внимание исследователей, не так много говорится о городе в момент, когда стало понятно, что блокада пережита и Ленинграду предстоит период после блокады, период восстановления и осознания произошедшего, период продолжительного прощания с теми, кто не пережил катастрофу.
Наталья Громова – прозаик, исследователь литературного быта 1920–30-х годов, автор книг «Ключ. Последняя Москва», «Скатерть Лидии Либединской», «Странники войны: воспоминания детей писателей». Новая книга Натальи Громовой «Ольга Берггольц: Смерти не было и нет» основана на дневниках и документальных материалах из личного архива О. Ф. Берггольц. Это не только история «блокадной мадонны», но и рассказ о мучительном пути освобождения советского поэта от иллюзий. Книга содержит нецензурную брань.
Наталья Громова – писатель, драматург, автор книг о литературном быте двадцатых-тридцатых, военных и послевоенных лет: «Узел. Поэты. Дружбы и разрывы», «Распад. Судьба советского критика», «Эвакуация идет…» Все книги Громовой основаны на обширных архивных материалах и рассказах реальных людей – свидетелей времени.«Странники войны» – свод воспоминаний подростков сороковых – детей писателей, – с первых дней войны оказавшихся в эвакуации в интернате Литфонда в Чистополе. Они будут голодать, мерзнуть и мечтать о возвращении в Москву (думали – вернутся до зимы, а остались на три года!), переживать гибель старших братьев и родителей, убегать на фронт… Но это было и время первой влюбленности, начало дружбы, которая, подобно пушкинской, лицейской, сохранилась на всю жизнь.Книга уникальна тем, что авторы вспоминают то, детское, восприятие жизни на краю общей беды.
Второе издание книги Натальи Громовой посвящено малоисследованным страницам эвакуации во время Великой Отечественной войны – судьбам писателей и драмам их семей. Эвакуация открыла для многих литераторов дух глубинки, провинции, а в Ташкенте и Алма-Ате – особый мир Востока. Жизнь в Ноевом ковчеге, как называла эвакуацию Ахматова, навсегда оставила след на страницах их книг и записных книжек. В этой книге возникает множество писательских лиц – от знаменитых Цветаевой, Пастернака, Чуковского, Федина и Леонова и многих других до совсем забытых Якова Кейхауза или Ярополка Семенова.
Роман философа Льва Шестова и поэтессы Варвары Малахиевой-Мирович протекал в мире литературы – беседы о Шекспире, Канте, Ницше и Достоевском – и так и остался в письмах друг к другу. История любви к Варваре Григорьевне, трудные отношения с ее сестрой Анастасией становятся своеобразным прологом к «философии трагедии» Шестова и проливают свет на то, что подвигло его к экзистенциализму, – именно об этом белом пятне в биографии философа и рассказывает историк и прозаик Наталья Громова в новой книге «Потусторонний друг». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Лидия Либединская (1921–2006) — прозаик, литературовед; урожденная Толстая, дочь поэтессы Татьяны Вечорки, автор книги воспоминаний «Зеленая лампа».Всю жизнь Лидия Либединская притягивала незаурядных людей, за столом ее гостеприимного дома собирался цвет нашей культуры: Корней Чуковский, Виктор Драгунский, Давид Самойлов, Семен Липкин, Булат Окуджава, Каверины, Заболоцкие… Самодельная белая скатерть, за которой проходили застольные беседы, стала ее Чукоккалой. Литераторы, художники, артисты и музейщики оставляли на ней автографы, стихи, посвящения, рисунки.Эта книга и получилась такой же пестрой и разнообразной, как праздничный стол.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.