Маргелов - [50]
В журнале боевых действий дивизии дата переправы головного полка другая: «11.3.44 г. Дивизия частями и подразделениями ведет силовую разведку. 149 гв. сп в ночь на 11.3.44 г. форсировал р. Днепр и занял д. Казацкая, Отрада, Каменка и ведет наступление в направлении Николаевка. Части и подразделения артиллерии в ночь на 11.3.44 г. частично сменили боевой порядок… <…> с задачей: в готовности поддержать форсирование р. Днепр своим огнем пехотные части. В течение дня вели огонь по наблюдаемым целям. <…> Расход боеприпасов: 76 мм — 30, 122 мм — 35, 120 мм — 40.
Потерь нет.
Политико-моральное состояние личного состава здоровое».
«12–13.3.44 г. Пр-к обороняется северо-западнее 1,5 км Музыковка, производит сильные огневые налеты из 6-ти ствольных минометов по нашим боевым порядкам пехоты. Части и подразделения дивизии вышли на рубеж Пильчи-но, Горкушино и развивают дальнейшее наступление.
Артиллерия сп и 100 гвап на конной тяге действуют в боевых порядках пехоты.
Артиллерия на мех. тяге находится на левом берегу р. Днепр.
Расход б/припасов: 76 мм — 660, 45 мм — 800, 122 мм — 180, 120 мм — 90, 82 мм — 600.
Потерь нет.
Политико-моральное состояние личного состава здоровое»[15].
А вот что вспоминает боец 149-го гвардейского полка Дмитрий Перетяпко: «Переправа обошлась без потерь, и мы ускоренным маршем двинулись по дороге к Херсону. Подошли к Дарьевскому мосту, и тут начался бой. Буквально у нас на глазах мост взлетел на воздух. С того берега немцы стреляли со всех видов оружия. У нас было убито пять или шесть бойцов и много раненых. Со стороны села Никольское бежало человек семьдесят немцев с оружием. Когда их офицер увидел, что моста нет, он подорвал себя гранатой. Зрелище жуткое. Туловище летит вверх, а ноги бегут. В сумерках под минометным огнем мы начали ползти к берегу и готовиться к переправе. С окрестности собирали все, что может держать на плаву. Мы свой пулемет решили переправлять на связках камыша. В темноте окопались на берегу и рано утром начали переправу. Но немцев уже не было. Оказалось, под Садовым с боем высадился второй батальон нашего 147-го полка. Под шквальным огнем штурмовые группы около часа подбирались к дзотам. Один удалось заставить замолчать. Но второй открыл более сильный огонь. Командир взвода лейтенант Семен Харченко закрыл своим телом амбразуру. Немцы начали отход. Наш полк вышел на Бериславское шоссе, ведущее к железнодорожному вокзалу. Дорога была забита брошенными немецкими грузовиками и легковушками. Когда вышли на окраину Херсона, нам стали встречаться редкие местные жители. Женщины и дети со слезами подходили к нам и обнимали. Обозы наши отстали, и мы заходили в брошенные дома в поисках съестного. Когда стали подходить к Музы-ковке, оттуда вылетела грузовая машина, полная немцев. От неожиданности мы даже не успели огонь открыть».
Из рассказа ветерана 49-й гвардейской стрелковой дивизии, бывшего разведчика Николая Черкашина: «В ночь с 12 на 13 марта на острове Белогрудный мы погрузились на катер. На буксир взяли плот, на котором было человек тридцать из нашей роты автоматчиков. Отчалили и пошли вдоль Большого Потемкинского острова. Возле Малого Потемкинского, на нем сейчас гидропарк, ветром плот оторвало. Пока мы пытались взять наших опять на буксир, нас отнесло по течению к нефтегавани. Я каждую минуту ждал, что с острова на нас обрушится шквал огня с немецкой батареи реактивных шестиствольных минометов, среди солдат прозванных “ванюшами”. Но “гансы” проспали. Мы высадились на южной оконечности и пошли вглубь острова. Наш боец, по фамилии Сергеев, хорошо знал немецкий. И когда мы наткнулись на часового батареи, Сергеев заговорил с ним по-немецки, и тот пропустил нас. Связать его было делом нескольких секунд. После этого мы прошли по блиндажам и стали будить спящих немцев. Ну и глаза у них были, когда они просыпались! Взяли в плен тридцать пять человек. Потом взяли одного “фрица” с собой и двинулись по навесным деревянным мосткам с острова на другую сторону. Теперь на месте мостков микрорайон “Корабел”. Благодаря идущему впереди немцу удалось без стрельбы пройти на завод Коминтерна. Оттуда по мосту вышли к кирпичному заводу, а затем дошли до кладбища на Забалке. Тут наткнулись на группу немцев. С этого момента и начались бои. Отбиваемся от одних, на другой улице на других натыкаемся. В одном месте под пулемет попали — и девять наших бойцов наповал. На улицах часто натыкались на трупы гражданских. Почему-то много их было на кладбище. Наверное, немцы расстреливали тех, кто не выполнил их приказ и не ушел из города. В наш прорыв пошел полк, а затем и дивизия. К вечеру, когда город полностью очистили от врага, роту вернули обратно на реку Кошевую. Мы на плотах пошли на Белозерку. Там берега были топкие. Бежать вперед невозможно. Пока ноги из грязи вытаскиваешь, тебя немец из пулеметов поливает. В боях за Херсон только наша дивизия потеряла убитыми 50 человек. Некоторых из них похоронили на кладбище на Забалке. Потонувших на Днепре не считали».
Из рассказа бывшего бойца 14-го военно-восстановительного отряда Николая Афанасьева: «9 марта нас перебросили из Гопри в Цюрюпинск. Ночью 13 марта мы начали переправлять на острова наши войска, а на рассвете началось форсирование Днепра. Настроение у всех было приподнятое. Когда наша лодка вышла из протоки Перебойная, открылась панорама города. Было отлично видно улицу Говардовскую (ныне проспект Ушакова), разрушенный элеватор, портовые здания. Во многих частях города поднимались клубы дыма. Немцы жгли город. Мы не успели дойти до середины Днепра, как со стороны порта по нам открыли пулеметный огонь. Вода, казалось, закипела. В ответ тут же открыли огонь наши минометы и артиллерия. Начали стрелять наши солдаты с лодок и плотов. Спустя время огонь со стороны немцев ослабел и прекратился. Опасаясь окружения, противник начал отход. Наша лодка подошла к зданию яхтклуба, напротив нынешнего речпор-та, но берег оказался заминированным, и нам пришлось ждать, когда саперы снимут смертоносные “сюрпризы”. Рядом было несколько блиндажей, и мы с опаской зашли в один из них. На столе стояли котелки с еще горячей едой. Немцы не ожидали нашей высадки и в полном смысле слова драпали. Завод Коминтерна взорвать они не успели. Его захватила наша разведрота. По деревянным мосткам через реку Кошевую мы переправились в город.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.
Татьяна Александровна Богданович (1872–1942), рано лишившись матери, выросла в семье Анненских, под опекой беззаветно любящей тети — Александры Никитичны, детской писательницы, переводчицы, и дяди — Николая Федоровича, крупнейшего статистика, публициста и выдающегося общественного деятеля. Вторым ее дядей был Иннокентий Федорович Анненский, один из самых замечательных поэтов «Серебряного века». Еще был «содядюшка» — так называл себя Владимир Галактионович Короленко, близкий друг семьи. Татьяна Александровна училась на историческом отделении Высших женских Бестужевских курсов в Петербурге.
Михаил Евграфович Салтыков (Н. Щедрин) известен сегодняшним читателям главным образом как автор нескольких хрестоматийных сказок, но это далеко не лучшее из того, что он написал. Писатель колоссального масштаба, наделенный «сумасшедше-юмористической фантазией», Салтыков обнажал суть явлений и показывал жизнь с неожиданной стороны. Не случайно для своих современников он стал «властителем дум», одним из тех, кому верили, чье слово будоражило умы, чей горький смех вызывал отклик и сочувствие. Опубликованные в этой книге тексты – эпистолярные фрагменты из «мушкетерских» посланий самого писателя, малоизвестные воспоминания современников о нем, прозаические и стихотворные отклики на его смерть – дают представление о Салтыкове не только как о гениальном художнике, общественно значимой личности, но и как о частном человеке.
Книжная серия из девяти томов. Уникальное собрание более четырехсот биографий замечательных любовников всех времен и народов. Только проверенные факты, без нравоучений и художественного вымысла. С приложением иллюстраций и списков использованной литературы. Персоналии, которые имеют собственное описание, в тексте других статей выделены полужирным шрифтом. В оформлении обложки использована картина неизвестного фламандского художника Preparation of a Love Charm by a Youthful Witch, ок. 1470–1480.
В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.