Маргелов - [148]

Вот что вспоминает один из офицеров-десантников: «Аэродром, расположенный невдалеке от небольшого белорусского городка Поставы, гудел, словно улей. Уже были получены карты Брно, на которых красными кружками были заботливо обведены объекты, которые необходимо было взять под контроль. Солдаты моего взвода без сожаления отполовинивали “сухие пайки”, беря в запас побольше патронов… Кто знает, как обернутся события… Я был назначен выпускающим и, когда захлопнулся люк, принялся за привычную работу: проверил, все ли гвардейцы зацепили карабины и т. д. и т. п. Самолет оторвался от земли и стал набирать высоту. Стрелка на приборе стала колебаться: 1000 м, 2000 м… “Будем прыгать или приземляться?” — спросил я бортмеханика, на что тот только пожал плечами. Заглянул в иллюминатор — летим над облаками, рядом, словно в почетном эскорте, “ястребки”. С высоты в несколько тысяч метров — резкий спуск — до 150–200… Сияющий шпиль на высотке, схожей с московской, и вдруг команда пилота: “Садимся!” Десантник в самолете — неповоротливый тюлень, тяжелый рюкзак под задницей, парашюты, основной и запасной. В голове номера “бортов”, где мои упакованные СПГ-9[53], две “асушки” — артиллерия подвижной группы. Наш самолет на взлетной полосе первый. Командир полка получил доклад разведгруппы: охрана разоружена. И началось то, что никогда не забудется. Чешский военный аэродром напоминал немыслимую круговерть. Из люков приземлявшихся самолетов выбегали люди, стремглав бросаясь к грузовым “бортам”. Зашвартовать и загрузить технику в самолет дело сложное. Но и привести ее в боевое состояние — не менее трудная задача. На землю летели замки крепления, пряжки, тугие стягивающие ремни. А самолеты тем временем взлетали и поднимались, и над всем этим морем техники и людей барражировали краснозвездные истребители. Не прошло и часа, как подразделения 350-го гвардейского парашютно-десантного полка начали выдвижение на свои маршруты. Я поглядел на часы — 6.00 по московскому времени, и тотчас в радийной машине зазвучал гимн Советского Союза».

Нужно отдать должное летчикам и вообще нашим ВВС, задействованным в операции «Дунай». Известно, что высадку 7-й воздушно-десантной дивизии обеспечивали два полка истребителей-бомбардировщиков и два полка истребителей из состава 16-й воздушной армии. 103-ю дивизию ВДВ прикрывали два полка истребителей и полк истребителей-бомбардировщиков. Если бы чехи решились вступить в открытый бой и применили систему ПВО, она была бы подавлена в считаные минуты. Правда, возможные значительные разрушения на аэродромах помешали бы самолетам беспрепятственно садиться и десант пришлось бы сбрасывать с воздуха. А это, в условиях незнакомой местности, всегда потери — и людские, и материальные.

В первые часы высадки были захвачены важнейшие мосты через Влтаву, здание ЦК Коммунистической партии Чехословакии, издательство МВД, главпочтамт, телецентр, банки и другие ключевые объекты. В это же время десантники овладели зданием штаба мятежных сил.

Одним из ключевых моментов операции был захват ЦК КПЧ на набережной Влтавы. Произошло это в начале пятого утра. Десантники разоружили охрану, отключили центральную телефонную станцию и на всякий случай перерезали телефонные кабели. Командир разведроты старший лейтенант Жаданов вошел в кабинет первого секретаря партии, лидера Пражской весны Дубчека и вежливо сказал:

— Александр Степанович, я командир воздушно-десантной части Советской армии, мы десантировались сегодня, вошли в Прагу, чтобы оказать вам помощь в подавлении контрреволюционного мятежа.

Дубчек встал из-за стола и, направляясь к окну, сказал:

— Никакого контрреволюционного мятежа в стране нет.

В это время на улице застучала автоматная очередь. Посыпалось битое стекло. Стреляли прицельно, по верхним стеклам, для острастки.

Старший лейтенант, пригнувшись в ожидании нового обстрела, сказал:

— Если мятежа нет, то кто же стреляет по окнам руководителя страны?

— Возможно, русские.

— Нет, — возразил командир десантной роты, — это стреляли из ППІІІ военного времени. Наши солдаты вооружены другими автоматами. Я имею приказ командования предложить вам, не медля ни минуты, обратиться по радио с воззванием к жителям Праги и всем гражданам Чехословакии не оказывать сопротивления советским войскам, сохранять при входе наших войск порядок и покой.

— В стране нет контрреволюции, и советским войскам в Чехословакии делать нечего, — настаивал Дубчек.

Тем временем десантники взяли под стражу других членов Политбюро КПЧ.

Видя, что с Дубчеком не договориться, старший лейтенант Жаданов приказал радисту связаться со штабом дивизии. Командир дивизии, выслушав доклад, тут же приказал срочно доставить Дубчека и остальных членов Политбюро компартии Чехословакии на аэродром Рузине, обеспечив кортеж с надежной охраной.

Из доклада генерала Маргелова министру обороны СССР маршалу А. А. Гречко: «А. Дубчек пытался звонить из своего кабинета по телефону, как он заявил, Л. И. Брежневу, но старший лейтенант Жаданов в сдержанной форме отказал ему и обрезал телефон. В последующем Й. Смрков-ский, Ф. Кригель вели себя вызывающе, в грубой форме обращались к офицерам охраны: “Почему вы здесь? Почему так долго нет вашего представителя?” Требовали связаться с советским послом товарищем Червоненко. После отправки А. Дубчека, Й. Смрковского, Ф. Кригеля, Й. Шпачека на аэродром остальные члены ЦК вели себя лояльно.