Маргарита де Валуа. История женщины, история мифа - [177]

В восьмидесятые годы стал ощущаться некий регресс по сравнению с теми робкими продвижениями вперед, которые только что перечислены. Марго вновь стала персонажем романов, в частности, очень популярного писателя Робера Мерля, поместившего действие одной из своих саг в шестнадцатый век. В основном монархиня присутствует там в качестве декора, но иногда отделяется от фона на несколько фраз и оказывается в центре вымысла, который, наконец, сгущает вечность в ее образе. Вот она, например, в 1980 г. в романе «Париж, мой добрый город» в окружении других героев того времени, описанная с помощью лексикона, который весьма отдает прошлым: «Гиз сделал самое худшее. Он благосклонно глянул на Марго, сестру короля; этот кремень легко поджег эту паклю. Как всегда пылкая и легко раздвигающая ноги, подсаженная в седло братьями в самом нежном возрасте, она вмиг расстегнула лотарингцу ширинку и затащила его к себе в постель. Король пронюхал об этом распутстве. Он на заре вызвал Марго к себе, и едва она вошла, Екатерина Медичи и король бросились на нее, как разъяренные базарные торговки, и принялись избивать, терзая, колотя и раздирая на ней рубашку»[902].

А вот как ее упоминает в 1982 г. герой романа «Вот и государь»: «О Королеве Марго, чью свадьбу с королем Наваррским я видел своими глазами, я почти ничего не слышал с тех пор, как брат изгнал ее со двора и почти вся семья отвергла ее за безумства, что же касается мужа, то он хоть и принял ее у себя в замке в Нераке, немало угождал ей красивыми словами и приветливым выражением, но никогда не ласкал ее ни рукой, ни губами, ни членом, не желая, чтобы она претендовала на беременность от него, — ведь было без счета возможностей, что она забеременеет от какого-нибудь Готье, поскольку эта дама отдавала себя весьма щедро»[903]. Тут можно узнать фразу Летуаля, которую автор развил: «Он говорил ей красивые слова и улыбался, но ничего более, что весьма злило мать и дочь…»

В 1984 г. Лизелотта Дикман предложила последний по дате перевод «Мемуаров» королевы на английский язык, что было интересным лишь постольку, поскольку она вновь ввела в обращение текст, к которому англосаксонская публика давно не имела доступа. Вступление, краткое, содержит ошибки (по-прежнему утверждается, что Маргарита родилась в 1552 г.!) и воспроизводит самые избитые штампы французских женоненавистников: «Она, как и мать, была Медичи и унаследовала от матери если не кровожадность, то по меньшей мере властолюбие, беззастенчивость и талант к интриганству. Ей ничего не стоило послать кого-то на смерть или развязать гражданскую войну. […] Мстить тем, кто оскорбит ее царственную особу, было для нее естественной потребностью»[904]. Читателя, хорошо понимающего, на что намекает Дикман, когда говорит о гражданской войне или убийстве (во всяком случае, знающего легенду о Маргарите, которую вовсе не обязательно знает средний американский эрудит), не может не смутить серьезность подобных обвинений, выдвинутых без дальнейших объяснений и в такой двусмысленной формулировке, что может показаться, будто королева развязала пять-шесть войн и «послала на смерть» десятки людей.

В самой Франции Маргарите, похоже, вновь предстояло перейти через пустыню, судя по книге «Королева Марго, любовь и слава», которую написал в 1985 г. Франсуа Педрон. Это еще одно беллетризованное издание, стиль которого колеблется между порнографией и обычной пошлостью и где есть тяжелейшие исторические ошибки — вроде датировки развода на четвертой странице обложки 1605 г. вместо 1599 г. Впрочем, конец жизни королевы автору настолько неинтересен, что книга кончается юссонским периодом. Героиня произведения — разумеется, «женщина, более всех привлекавшая внимание двора и менее всех глухая к изъявлениям чувств», причем с самого начала жизни: «Маргарита считала, что быть желанной — это исключительная судьба»[905].

Последняя по дате из французских биографий королевы[906] несколько менее карикатурна, однако достаточно несерьезна, как видно по названию: «Трагическая жизнь королевы Марго» (1988). Ее автор, Анна Данкло, романистка и поэтесса, в своей книге, лишенной примечаний и библиографии, призывает найти «смягчающие обстоятельства» для заблуждений «Марго»: ведь она жила в «трудную, нетерпимую, жестокую эпоху, при дворе, где кровосмешение, убийство, отравление были обычным делом и где в то же время предавались удовольствиям в атмосфере разнузданной роскоши, безумной изысканности. Маргарита не устояла против этих удовольствий и потеряла корону Франции»[907]. Миф о женщине, покинутой из-за ее распутства, явно оказался живучим! Впрочем, это не единственная нелепость: королева описана как «современная» женщина, «антиконформистка до появления антиконформизма». Авторский тон, конечно, не злобен, но вся легенда осталась в неприкосновенности, нетронутой.

Некоторые недавние исследования «вокруг» Маргариты

Мы не могли бы завершить этот обзор мнений о последней королеве Наварры, не упомянув некоторые работы, которые не посвящены непосредственно ей, но тем не менее близко ее касаются. Эти «периферийные» дискурсы, объем которых огромен, мы прежде оставляли в стороне, сосредотачиваясь на Маргарите. Однако возобновление биографических исследований с конца семидесятых годов и растущий интерес к Возрождению побудили многих историков пересмотреть представления, до тех пор очень искаженные традицией, и предложить новаторские интерпретации как образов членов семьи, к которой принадлежала королева, так и событий, к которым она была причастна. Таким образом, небезынтересно понять, как желание новизны проявило себя в ее отношении.