Марфа окаянная - [113]
— Только не он это спустил зверя-то, — объясняла она, волнуясь. — Ванечка за косточкой для волка ко мне заходил, и ничего такого и в мыслях у него не было.
— Ужель так осерчал на меня? — промолвила в задумчивости Марфа Ивановна. — Ужель не простил того, что давеча решила отправить его к деду вместе с матерью?..
— И того не было! — принялась горячо уверять её Настя. — Мы перемолвились с ним и про это, и успокоила я его, что, мол, бабушка без него и пары дней не выдержит.
— Это так, так... — вздохнула Марфа.
— И улыбнулся Ваня, и успокоился. Ей-Богу, не вру!
Никита был уже почти готов.
— Двинку с собой возьми, — крикнула ему Марфа Ивановна.
Если бы кто со стороны пригляделся к ней, был бы, верно, удивлён тем, что, вчера ещё хворая, чуть ли не отдающая Богу душу, эта пожилая женщина сейчас полна энергии и властной силы. Но челяди и домашним сейчас казалось, что великая боярыня всегда была такой, и никакой иначе представить её было невозможно.
Дверь людской приотворилась, и оттуда выглянул заспанный Акимка. Он растерянно озирался по сторонам, совершенно не понимая, что происходит вокруг.
— Ты как здесь? — строго спросила узнавшая его Марфа Ивановна.
— Погорелец он, — объяснила Настя. — Давеча Ваня с Никитою с собой его привели переночевать. Уж я приютила его, не обессудь, Марфа Ивановна.
Та устало махнула рукой.
— Пусти! Пусти меня! — раздался вдруг со стороны ворот тонкий переливчатый голос. — Мне к боярыне надо!
Марфа Ивановна обернулась на голос. Дворецкий преграждал путь невысокой девушке, почти девочке ещё, в атласной телогрее на лисьем меху. Платок её сбился, и по плечам рассыпались тёмные вьющиеся волосы.
— Это кто ещё?
— Да ведь это Люша! — воскликнул Акимка. — Ольга! Богатой Настасьи племянница! Я её знаю!
— Пропусти! — приказала Марфа Ивановна.
Дворецкий отступил в сторону, и Ольга, сверкнув на него глазами, быстро направилась к Борецкой.
— Ишь ты! — промолвила Марфа Ивановна, оглядывая её. — И впрямь Ольга. Давно не видела тебя и не узнала бы, если б не подсказали. Взрослая стала.
Ольга остановилась и поправила платок, пряча волосы. Вблизи было видно, что они местами опалённые огнём.
— Ну? — строго спросила Борецкая. — Зачем пожаловала? Чего Настасье надо от меня?
— Она не знает, — сказала Ольга. — Иначе убьёт меня.
Марфа Ивановна удивлённо вскинула брови.
— С дурной я вестью, — продолжала Ольга. — Вои московские в Новгород прибыли. Велено им Ваню поймать.
У Марфы Ивановны похолодело в груди, ноги ослабли. Настя заметила, подскочила, и Борецкая тяжело оперлась на её плечо.
— Почём знашь? — прошептала пересохшими вмиг губами.
— Подслушала. Тётка с кем-то на дворе перемолвилась, а кто ей донёс, не ведаю, темно было. Голос вроде знакомый, а не вспомню.
Подбежала Олёна с невысокой скамьёй. С её и Настиной помощью Марфа Ивановна тяжело опустилась на скамью и глубоко задумалась.
— Бежать ему надо! — волнуясь сказала Ольга. — В любой момент прийти могут!
Марфа подняла на неё глаза:
— А что тебе за дело до нас? Не Григорьевой ли подослана с подвохом каким? С вас станется!..
Ольгины зрачки сузились от гнева и возмущения.
— Ваня спас меня, — произнесла она каким-то глухим, не своим, голосом. — И я ему добром отплатить хочу. А не верите мне, так я... так мне...
Ольга не договорила, глаза её наполнились слезами, и она отвернулась, топнув в досаде каблучком.
Олёна подошла и обняла её сзади за плечи:
— Не гневайся, девочка. Я верю тебе. Думаешь, не заметила, как вы с Ванечкой в храме ворковали, чисто голубки? Да только пропал Ваня, Волчика своего отправился искать и не вернулся до сих пор.
— Волчик — это волк, да? — оглянулась на неё Ольга с детским любопытством. — Так и не поглядела я на него... А может статься, Ваню уже?..
Глаза её расширились от ужаса, и она прикрыла ладонью рот.
— Никита! — позвала Марфа Ивановна. — Никитушка, подойди.
Никита, совсем уже готовый и приторачивающий меч к седлу, оторвался от своего занятия и подошёл к Борецкой.
— Когда Ваню найдёшь, сюда уже боле нельзя вам возвращаться, — сказала она негромко и, оглянувшись на стоящих рядом, прикрикнула: — А ну, оставьте нас наедине потолковать! Много знать да слушать никому из вас не пожелаю ныне.
Все повиновались, и Марфа Ивановна негромко, почти шёпотом, начала объяснять что-то Никите. Тот слушал серьёзно и сосредоточенно, изредка кивая в ответ. До чутких Ольгиных ушей донеслось:
— ...А я весточки от вас ждать буду. Уж сам сообрази, как подать её...
Марфа Ивановна сняла с левого безымянного пальца перстень и протянула Никите. Затем кликнула Олёну и велела ей принести мешочек с серебром, который Никита также принял с поклоном и спрятал под поясом.
— С Богом! — благословила его Борецкая, перекрестив и поцеловав в лоб.
Никита поклонился в пояс. Затем подошёл к Двинке. Овчарка завиляла хвостом. Никита сел на коня и выехал из ворот. Двинка уверенно побежала впереди коня вниз по Великой улице.
Марфа Ивановна постояла в задумчивости и медленно направилась к крыльцу, опираясь на плечо Олёны.
Ольга тронула Акимку за рукав и произнесла с растерянностью:
Огромная, вполнеба, туча приползла с востока, но пролилась на Синегорье не благодатным дождем, а песком пустыни, уничтожающим все живое. И вновь князь Владигор вынужден вступить в поединок с повелителем Злой Мглы. Лишь ему по силам спасти от гибели Братские княжества и весь Поднебесный мир. Ему да еще маленькому мальчику, о существовании которого и сам Владигор до поры не ведает.
Из великого прошлого – в гордое настоящее и мощное будущее. Коллекция исторических дел и образов, вошедших в авторский проект «Успешная Россия», выражающих Золотое правило развития: «Изучайте прошлое, если хотите предугадать будущее».
«На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел». Великий царь мечтал о великом городе. И он его построил. Град Петра. Не осталось следа от тех, чьими по́том и кровью построен был Петербург. Но остались великолепные дворцы, площади и каналы. О том, как рождался и жил юный Петербург, — этот роман. Новый роман известного ленинградского писателя В. Дружинина рассказывает об основании и первых строителях Санкт-Петербурга. Герои романа: Пётр Первый, Меншиков, архитекторы Доменико Трезини, Михаил Земцов и другие.
Роман переносит читателя в глухую забайкальскую деревню, в далекие трудные годы гражданской войны, рассказывая о ломке старых устоев жизни.
Роман «Коридоры кончаются стенкой» написан на документальной основе. Он являет собой исторический экскурс в большевизм 30-х годов — пору дикого произвола партии и ее вооруженного отряда — НКВД. Опираясь на достоверные источники, автор погружает читателя в атмосферу крикливых лозунгов, дутого энтузиазма, заманчивых обещаний, раскрывает методику оболванивания людей, фальсификации громких уголовных дел.Для лучшего восприятия времени, в котором жили и «боролись» палачи и их жертвы, в повествование вкрапливаются эпизоды периода Гражданской войны, раскулачивания, расказачивания, подавления мятежей, выселения «непокорных» станиц.
Новый роман известного писателя Владислава Бахревского рассказывает о церковном расколе в России в середине XVII в. Герои романа — протопоп Аввакум, патриарх Никон, царь Алексей Михайлович, боярыня Морозова и многие другие вымышленные и реальные исторические лица.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Герои повести "Кольцо графини Шереметьевой" — Наталья Шереметьева и Иван Долгорукий, на долю которых выпали заговоры, доносы, ссылка — и великая любовь... 19 января 1730 года должна была состояться свадьба, и не простая, а "двойная" (это к счастью): императора Петра II с княжной Екатериной Долгорукой, и свадьба князя Ивана Долгорукого с Наташей Шереметевой. Но случились непредвиденные события. Ивана Долгорукого ждала ссылка в ледяную тундру, юная жена отправилась в Сибирь вместе с ним. В поздние годы она написала о своей жизни "Своеручные записки".
На заре Петровской эпохи, когда прямо на глазах поднимались дворцы и делались блистательные карьеры, взошла новая звезда на небосклоне российского мореплавания — звезда командора Беринга. О его нелёгком пути сначала по служебной лестнице в русском флоте, а потом и через всю Россию до самых её пределов навстречу неизведанному повествует роман Н. Коняева «Ревизия командора Беринга».
В увлекательнейшем историческом романе Владислава Романова рассказывается о жизни Александра Невского (ок. 1220—1263). Имя этого доблестного воина, мудрого военачальника золотыми буквами вписано в мировую историю. В этой книге история жизни Александра Невского окутана мистическим ореолом, и он предстаёт перед читателями не просто как талантливый человек своей эпохи, но и как спаситель православия.
Иван Грозный... Кажется, нет героя в русской истории более известного. Но Ю. Слепухин находит новые слова, интонации, новые факты. И оживает Русь старинная в любви, трагедии, преследованиях, интригах и славе. Исторический роман и психологическая драма верности, долга, чувства.