Маресьев - [89]

Шрифт
Интервал

По словам Алексея Петровича, «вины в этом американских ветеранов не было. Что они, что мы, утвердившие в 1945 году мир на земле, старались его сберечь и сохранить. Я был твердо убежден, что это благородное дело надо продолжать. Поэтому решил тогда обратиться с посланием к американским ветеранам войны».

Письмо Маресьева к американским ветеранам войны под заголовком «Сберечь и защитить мир» было напечатано в газете «Известия» 23 апреля 1980 года. В нем он напомнил бывшим союзникам о весне 45-го, когда «после напряженных лет войны и грома сражений наступила удивительная и спокойная тишина мира». Красной нитью через все письмо прошла мысль о том, что война — это всегда смерть, разрушения, человеческие трагедии. А в век расщепленного атома война грозит гибелью всему человечеству.

«Я горжусь тем, что моя страна на протяжении всех послевоенных лет последовательно проводила курс на разрядку международной напряженности, обуздание гонки вооружений, развитие добрых отношений и взаимовыгодное сотрудничество со всеми заинтересованными в этом государствами на основе уважения суверенитета и невмешательства во внутренние дела, — писал Маресьев. — И никто не может нас упрекнуть в несоблюдении всех взятых на себя международных и союзнических обязательств».

От имени советских ветеранов войны Маресьев заявил, что «мы не хотим, чтобы пламя войны вновь заполыхало и над Европой, и над другими континентами. Сберечь и защитить мир — это требование, как и тридцать лет назад, остается актуальным и сейчас. Вот почему я призываю вас, американских ветеранов, поднять свой голос во имя сохранения мира».

Как известно, большой войны в те годы не случилось, все ограничилось региональными конфликтами. Более того, в середине 1980-х годов значительно потеплели отношения между Советским Союзом и США. Безусловно, основная заслуга в этом принадлежала политикам двух стран, но нельзя сбрасывать со счетов и вклад ветеранов войны, на себе испытавших ее обжигающее дыхание.

Вообще, о ветеранской деятельности Алексея Петровича, которой он занимался без малого полвека, можно рассказывать и рассказывать. К примеру, огромная работа была проведена СКВВ в период с 1958 по 1986 год по розыску бывших узников немецких концентрационных лагерей (Бухенвальд, Дахау, Заксенхаузен, Маутхаузен, Флоссенбюрг, Ноейнгамме, Освенцим, Равенсбрюк, Штуттгоф и др.). В ряде случаев Маресьев непосредственно вел переписку с национальными общественными организациями, общественными деятелями, ветеранами войны в зарубежных странах, с международными организациями и комитетами бывших узников немецких концентрационных лагерей. Кроме того, он помогал Всемирной федерации бывших фронтовиков в розыске бывших немецких и японских военнопленных на территории СССР.

Годы работы Маресьева в СКВВ вместили в себя многие сотни его поездок как по родной стране, так и по дальнему зарубежью. Еще больше было встреч с людьми разных возрастов и профессий — счет идет на тысячи и тысячи. К нему обращались за помощью по разным вопросам, советовались, признавались в любви, благодарили за работу, а то и просто просили сфотографироваться на память или дать автограф с напутствием внуку… Иными словами, покой ему только снился…

В самом комитете Маресьеву посчастливилось трудиться в разное время под началом известных полководцев и военачальников. Начинал он, как сказано выше, с маршалом Советского Союза А. М. Василевским, с которым сразу сложились теплые отношения, деловая и хорошая дружба. Это был один из ярких полководцев недавней войны, проявивший на полях сражений свое военное искусство, талант, мужество и волю к победе. В повседневной жизни Александр Михайлович оставался интеллигентным, скромным и обаятельным человеком. Во многом благодаря Александру Михайловичу, обладавшему огромным опытом штабной работы, за короткое время удалось наладить деятельность новой структуры. Например, повсеместно были созданы секции комитета ветеранов войны. Во многих республиках, краях и областях начали свою работу советы однополчан. Однако из-за болезни Василевский вынужден был оставить свой пост, но до конца жизни поддерживал связь с Маресьевым.

В дальнейшем у руля этой уважаемой и авторитетной организации стояли Герой Советского Союза маршал Советского Союза Кирилл Афанасьевич Мерецков (1958–1962), дважды Герой Советского Союза маршал Советского Союза Семен Константинович Тимошенко (1962–1970), дважды Герой Советского Союза генерал армии Павел Иванович Батов (1970–1981), Герой Советского Союза генерал-полковник Алексей Сергеевич Желтов (1981–1988), Герой Советского Союза маршал авиации Александр Петрович Силантьев (1988–1992), дважды Герой Советского Союза маршал авиации Николай Михайлович Скоморохов (1992–1994), Герой Советского Союза генерал армии Владимир Леонидович Говоров (1994–2006).

С каждым из этих военачальников у Алексея Петровича сложились не только рабочие, но и дружеские отношения. Хотя, безусловно, не так-то просто было находить взаимопонимание с людьми строгих уставных правил и крепкого закала, которые прежде командовали армиями, фронтами, являлись начальниками штабов разных уровней. Некоторые из них, а именно маршалы Тимошенко и Василевский, руководили в разные периоды военным ведомством страны.


Еще от автора Николай Александрович Карташов
Ватутин

Герой Советского Союза генерал армии Николай Фёдорович Ватутин по праву принадлежит к числу самых талантливых полководцев Великой Отечественной войны. Он внёс огромный вклад в развитие теории и практики контрнаступления, окружения и разгрома крупных группировок противника, осуществления быстрого и решительного манёвра войсками, действий подвижных групп фронта и армии, организации устойчивой и активной обороны. Его имя неразрывно связано с победами Красной армии под Сталинградом и на Курской дуге, при форсировании Днепра и освобождении Киева..


Станкевич

Книга посвящена одной из ярких фигур русской общественной мысли первой половины XIX века, поэту, философу и просветителю Николаю Станкевичу. Друг Я. М. Неверова, В. Г. Белинского, К. С. Аксакова, Т. Н. Грановского, М. А. Бакунина, И. С. Тургенева, человек, стоявший у истоков творчества выдающегося поэта-песенника А. В. Кольцова… В литературно-философском кружке Станкевича черпало вдохновение целое созвездие имен, с которыми связана разработка важнейших отечественных философских и эстетических концепций.


Рекомендуем почитать
Миллениум, Стиг и я

Чтобы по-настоящему понять детективы Стига Ларссона, нужно узнать, какую он прожил жизнь. И едва ли кто-нибудь способен рассказать об этом лучше, чем Ева Габриэльссон, его спутница на протяжении тридцати с лишним лет.Именно Ева находилась рядом со Стигом в то время, когда он, начинающий журналист, готовил свои первые публикации; именно она потом его поддерживала в борьбе против правого экстремизма и угнетения женщин.У нее на глазах рождались ныне знаменитые на весь мир детективные романы, слово за словом, деталь за деталью вырастая из общей — одной на двоих — жизни.


Силуэты разведки

Книга подготовлена по инициативе и при содействии Фонда ветеранов внешней разведки и состоит из интервью бывших сотрудников советской разведки, проживающих в Украине. Жизненный и профессиональный опыт этих, когда-то засекреченных людей, их рассказы о своей работе, о тех непростых, часто очень опасных ситуациях, в которых им приходилось бывать, добывая ценнейшую информацию для своей страны, интересны не только специалистам, но и широкому кругу читателей. Многие события и факты, приведенные в книге, публикуются впервые.Автор книги — украинский журналист Иван Бессмертный.


Гёте. Жизнь и творчество. Т. 2. Итог жизни

Во втором томе монографии «Гёте. Жизнь и творчество» известный западногерманский литературовед Карл Отто Конради прослеживает жизненный и творческий путь великого классика от событий Французской революции 1789–1794 гг. и до смерти писателя. Автор обстоятельно интерпретирует не только самые известные произведения Гёте, но и менее значительные, что позволяет ему глубже осветить художественную эволюцию крупнейшего немецкого поэта.


Эдисон

Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.


До дневников (журнальный вариант вводной главы)

От редакции журнала «Знамя»В свое время журнал «Знамя» впервые в России опубликовал «Воспоминания» Андрея Дмитриевича Сахарова (1990, №№ 10—12, 1991, №№ 1—5). Сейчас мы вновь обращаемся к его наследию.Роман-документ — такой необычный жанр сложился после расшифровки Е.Г. Боннэр дневниковых тетрадей А.Д. Сахарова, охватывающих период с 1977 по 1989 годы. Записи эти потребовали уточнений, дополнений и комментариев, осуществленных Еленой Георгиевной. Мы печатаем журнальный вариант вводной главы к Дневникам.***РЖ: Раздел книги, обозначенный в издании заголовком «До дневников», отдельно публиковался в «Знамени», но в тексте есть некоторые отличия.


Кампанелла

Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".


Есенин: Обещая встречу впереди

Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.


Рембрандт

Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.


Жизнеописание Пророка Мухаммада, рассказанное со слов аль-Баккаи, со слов Ибн Исхака аль-Мутталиба

Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.


Алексей Толстой

Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.