Маресьев - [21]

Что касается авиапарка, то полк насчитывал полтора десятка уже не новых истребителей И-16, два штурмовика Ил-2, неисправный скоростной истребитель МиГ-1 и всё, тогда как по штату должен был иметь не менее 34 самолетов. Пополнение парка материальной частью шло только за счет ремонта подбитых и неисправных машин. Их отыскивала и подбирала специальная команда, состоявшая из техников и механиков. Так в полку оказались два «верблюда», как называли штурмовик Ил-2, и один скоростной истребитель.

Об Ил-2 в полку шутили: «Что такое верблюд? — это ишак, доработанный нашей авиационной промышленностью по просьбе летчиков-штурмовиков». Из-за характерной конфигурации этого самолета его еще прозвали «горбатым». По этому поводу в полку тоже ходил анекдот:

«Истребитель встречает штурмовика, летящего на боевое задание, и спрашивает:

— Куда путь держишь, горбатый?

— На охоту!

— А почему так сгорбился?

— Какая охота, если лететь неохота, разве не видишь, сколько бомб на себе тащу!..»

Безусловно, шла война, это были неимоверно трудные для Красной армии дни, но шутки никто не отменял. Они часто разряжали напряженную обстановку, снимали стресс, поднимали дух летчиков в тяжелые минуты. Немцам же при налетах Ил-2 было не до шуток. За смертельные удары они называли эту мощную крылатую машину «бетонным самолетом».

Несмотря на некомплект, летчики полка выполняли множество задач. Они сопровождали бомбардировщики, летали на разведку, вели патрулирование районов с целью перехвата и уничтожения немецких самолетов. Не вылетали только на свободную охоту — значится и такой пункт в боевых отчетах полка. Из формуляра полка известно, что в период с июля по октябрь 1941 года летным составом было совершено 639 вылетов на патрулирование, 487 — на сопровождение, 455 — на разведку, 437 — на штурмовку, 0 — на свободную охоту.

Маресьев в основном летал на штурмовки. Свой первый боевой вылет он совершил 23 августа в составе звена в районе Кривого Рога. Летчики вышли на передовые позиции немцев, сделали несколько заходов, обрушили на голову противника град свинца и благополучно вернулись на аэродром. А первый воздушный бой он провел в районе Днепродзержинска. Маресьев хорошо запомнил эту встречу с врагом:

«Не забуду навек свой первый воздушный бой. Пошли мы на трех машинах — старший лейтенант Саша Костыгов, Коля Демидов и я — на разведку к Днепропетровску. Вдруг навстречу три „Мессера“ [„Мессершмитт“ Me-109. — Н. К.]. Решили вступить в бой, но фашисты боя не приняли. Когда передо мной мелькнула вражеская машина, так захотелось немедленно ее сбить, что я в спешке забыл снять с предохранителей два синхронных пулемета — те, которые стреляют через винт. Смотрю — крылевые стреляют, а синхронные — нет. В общем, очередь ушла куда-то вверх — и все кончилось. Выстроились мы клином и пошли дальше, а я про себя отчитываю механика по вооружению, который, как я думал, выпустил меня с неисправным оружием.

Перед заходом на посадку по правилу нужно все оружие поставить на предохранитель, чтобы над аэродромом не получилось непроизвольного выстрела. Тяну ручку синхронных пулеметов, а она не тянется. Что такое? И все стало ясно… На земле механик спрашивает: „Как оружие?“ Я отвечаю, мол, все в порядке. Стыдно было признаться в своем промахе. Проверил он боекомплект: „А вы что, из синхронных не стреляли?“ — „Да нет, — говорю, — не понадобились“».

В дальнейшем Маресьеву приходилось выполнять по 3–4 вылета в день, но бывало, что он делал и по 7–8 вылетов. Тогда день превращался в сплошной нескончаемый бой. Не успевал, что называется, прилететь на аэродром, заправить бак горючим, загрузить боекомплект, проверить машину, как опять звучала команда на очередной вылет. И пока хватало горючего, в точности выполнял приказ: «Бить врага до последнего патрона, все расстреливать по противнику». Вновь обратимся к мемуарам однополчанина Маресьева Б. Н. Еремина:

«Если говорить о характере боевой работы, то в те дни очень высока была интенсивность вылетов на штурмовку и разведку. Известно, что истребитель, используемый как штурмовик, очень уязвим. Броневой защиты у него нет, а бьют по нему с земли из всех видов оружия. Что же касается плотности огня самого истребителя, то двумя пулеметами, которыми было вооружено большинство машин И-16, многого, конечно, не сделаешь. Сейчас не помню, кто именно из наших летчиков забрался в кабину одного из бесхозных штурмовиков Ил-2, поднял его в воздух, полетал на нем и приземлился со словами: „Пойдет! Заряжай оружие!“ И с тех пор в течение некоторого времени наши истребители исправно летали на этих штурмовиках, когда группа получала задание вылетать на штурмовку.

Чаще всего тогда мы штурмовали артиллерийские позиции на острове Хортица, поскольку враг установил там несколько артиллерийских батарей, которые методично обстреливали город [Запорожье].

Остров этот знаменитый. Когда-то, в далекие времена, здесь бушевала Запорожская Сечь. В годы гражданской войны кремлевские курсанты вели здесь бой с врангелевцами. Теперь вот мы выбивали с острова фашистов…

Заходы мы делали парами. Выходили к острову с юга, делали „горку“, а затем атаковали артпозиции. В основном били из пулеметов по артиллерийской прислуге и по ящикам с боезапасом. Два наших Ил-2 сбросили бомбы на землянки и вели мощный огонь из пушек. От цели мы уходили на бреющем по Днепру, затем набирали высоту и снова атаковали. Так по четыре захода с разных направлений. Специально выделенная пара истребителей подавляла зенитные точки. Каждый летчик сам выискивал себе цель».