Мар. Червивое сердце - [5]

— Нужно вернуться к хозяину Замка, — остановил я отца, ухватив его за рукав куртки.

Тот внимательно посмотрел на меня, стараясь прочесть мои мысли, и, похоже, ему это удалось.

— Сын, ты уже ничем не сможешь помочь.

— И всё же мне обязательно нужно вернуться к нему.

Отец вздохнул, прислонил к стене Замка свою ношу и кивнул:

— Иди, основное дело мы сделали, теперь можно не торопиться. У тебя всегда была привычка помогать больным и старым животным.

— Отец, он же человек.

— Какая разница, сын? Какая разница? Когда приходит пора, и для тех и для других важно, чтобы такой, как ты, оказался рядом.

Я заковылял назад как можно скорее. Вообще-то моё тело, несмотря на видимое уродство, никогда меня не подводило — только холодными зимними вечерами, когда по улицам носились белые гончие Холодной Госпожи, бывало, кости начинали ныть, — а так оно было довольно быстрым и служило мне исправно. Но сейчас казалось, что я двигаюсь слишком медленно, и чтобы добраться до комнаты хозяина Замка, понадобилась вечность. Словно я продирался сквозь само время, которое уходило от старика.

Хозяин Замка лежал на полу, примостившись между грудами хламья, и сам походил на старую ветошь. Я остановился, не в силах больше сделать и шага. Ещё никогда я не видел близко покойников: когда умерла мама, я был ещё слишком мал, чтобы что-то понимать. Теперь меня охватил ужас. Но лежавший на полу человек пошевелился. Я сделал несколько шагов вперёд и снова замер. Это был уже не старик. Точнее, это был не тот старик, которого мы оставили, унося вишню. Словно кто-то смёл с него слой старого, грязного снега, и из-под него, как первые цветы, проглянули благородные черты лица, внутренняя сила, дышавшая сквозь старческие морщины, и мудрость в каждом изгибе этих морщин. Изменился не только хозяин Замка, воздух в комнате стал чище.

— Я теперь другой? — спросил он меня, открыв глаза. И я удивился, настолько яркими и молодыми они были.

Во рту пересохло, и в ответ я смог лишь кивнуть.

— Это потому что Дэмон меня покинула. Теперь, Мир, я свободен. Мы с Замком свободны и можем уйти. Как же долго я ждал этого.

И я понял, что́ отобрала Дэмон у старика. Она забрала его человечность, теперь вновь вернув за ненадобностью.

— Когда она уходит, всегда возвращает украденное, — подтвердил старик мои мысли. — Я рад, что ты пришёл ко мне. Прости меня за все резкие слова, что я сказал тебе. Я очень об этом сожалею. Но это говорила моя боль. Ты не поверишь, но на свете мало по-настоящему злых людей, чаще всего люди делают зло из-за того, что им больно, словно пытаясь переложить свои страдания на другого. Но это никого не оправдывает, и меня тоже, прости…

— Ничего, — кивнул я. — Я привык. Могу я вам чем-то помочь?

— Можешь. Не перебивай и выслушай мою историю до конца. Я надеюсь, что мне хватит сил, чтобы рассказать её тебе. Ты должен знать правду. Потому что Дэмон теперь свободна. И я уверен, польстилась она не только на голос. Её привлёк ты, твоё уродство и твоё чистое сердце.

— Что вы знаете о моём сердце?

— Я не знаю, ведь я не Дэмон, но сдаётся мне, что, будь твоё сердце испорченным и озлобленным, ты бы не вернулся сюда. А уж Дэмон-то точно знает, чего ты стоишь. Будь осторожен, не пускай её в себя. Хотя я понимаю, что это почти невозможно. Смертные не могут тягаться с такими, как она. Когда-то это умели эльфы, но самые великие из них погибли от рук людей, а тот жалкий сброд, что остался, вряд ли помнит заклятия мудрых. Значит, надежда только на магов. Когда придёт время, обратись к ним, но будь осторожен, маги коварны, тщеславны и злы, лишь немногие из них сохранили в себе себя. Понимаешь, о чём я?

Я кивнул, хотя смысл слов старика был понятен мне лишь частично.

— Хорошо. А теперь я расскажу тебе, как Дэмон попала в этот Замок. Опущу истории о погубленных ею людях, сейчас не время для страшилок. Захочется узнать что-то подобное, сходи в ближайший трактир, но то, что там расскажут, и в сотой мере не будет так ужасно, как то, в чём я принимал пусть пассивное, но участие. Я же расскажу саму суть и буду надеяться, что мой рассказ поможет тебе не стать одной из её жертв. И ещё я льщу себя надеждой, что боги помилуют меня за то, что я помог тебе. Как думаешь, они слушают нас?

— Да, — согласился я, хотя мне почему-то была неприятна сама мысль, что за мной постоянно кто-то наблюдает.

— Итак, — начал свой рассказ старик, — я уже говорил, что участвовал в войне против эльфов. Это было очень давно, но я помню день, который изменил мою жизнь, так отчётливо, словно он был вчера. Я был ещё молод, мне едва исполнилось восемнадцать. Отец мой потерял все свои сбережения, вложив их в ненадёжное предприятие, и наша семья вынуждена была окунуться в нищету. Чтобы как-то помочь родным, я пошёл на войну. За кровь и смерть тогда платили немалые деньги. Своё жалованье я посылал домой. Жизнь моя после прихода на войну стала проста. Я был как тысячи других вояк рядом со мной, всё, что мне было нужно, давала война. Война одевала, кормила, а главное, не пытала меня мыслями о завтрашнем дне. Всё, что требовалось от меня взамен, — это всего-навсего не трусить.