Манящая опасность - [12]

Айзек откашлялся.

— Я должен признаться, — начал он, как только они сделали заказ, — что все эти годы продолжал общаться с отцом.

Если бы Айзек признался, что жить ему остается три недели, Тереза, наверное, испугалась бы не так сильно.

— Серьезно? — выдавила она. — Он никогда не говорил…

— Я очень просил его держать это в тайне, — перебил Айзек и замолчал, когда официант принес им воду. — Но в самом деле: не мог же я оказаться настолько бессовестным, чтобы в один прекрасный день попросту испариться, не поблагодарив человека, который сделал мне столько добра.

Однако ты покинул меня и без всяких угрызений совести заставил страдать! — Еле сдерживая слезы, Тереза поболтала содержимое своего стакана. Кусочки льда зазвенели, ударяясь друг о друга. Ей хотелось плакать. Неужели отец способен на предательство? За что все объединились против нее? Глазами, полными печали, Тереза смотрела на вереницы яхт, стоявших на якоре в бухте.

— Он знал, что ты собираешься уезжать? — Она не могла не задать этот вопрос, но сможет ли выслушать ответ?

— О нет, совсем нет. Он не имел к этому отношения.

Тереза глубоко вздохнула. Она обещала себе, что никогда не задаст Айзеку главного вопроса, но сейчас не владела собой.

— Мне нужно знать, Айзек… Как ты мог исчезнуть, ничего мне не сказав, после того… что было между нами? Чем я тебе досадила, что ты решил сбежать?

Он сделал большой глоток и перевел дух. Тереза сжала руки с такой силой, что ногти врезались в кожу.

— Причин было много. Все шло к такому исходу. Между нами столько различий, словно мы выросли на разных планетах.

— Но это же не так! — выкрикнула она. — Мы росли вместе в одном доме. У нас столько общего. Мы… мы любили друг друга. — Голос ее сорвался, на щеках появился стыдливый румянец.

Он допил свою воду одним большим глотком, и лед зашуршал на дне стакана.

— Мы были слишком молоды, — ответил он. — Юношеская страсть делала нас неуправляемыми.

— Ты хочешь сказать, что все, что было между нами, происходило под влиянием страсти, и ничего больше?

— Возможно. — Он пожал плечами и сделал кислую мину, пытаясь изобразить удивление. — Знаешь ли, еще вчера ты была моей маленькой худенькой сестренкой, которая ужасно неумело играла в крикет, и вдруг превратилась, — он галантно улыбнулся, — в невероятно красивую женщину.

Им принесли еду, и они надолго замолчали, доставая ножи и вилки из бумажных пакетиков и пробуя приготовленные блюда.

— Ты обратила внимание, что даже официант не мог оторвать от тебя взгляда?

— Хочешь сказать, я превратилась в какую-то искусительницу?

— Нет, тебя вряд ли можно обвинить в этом.

— Ну что ж, и на том спасибо, — парировала она.

— Опять же, — продолжал он с усмешкой, — всего за одно лето ты стала очень женственной — это было так неожиданно, что совершенно выбило меня из колеи.

От возмущения у Терезы округлились глаза.

— Может, я должна извиниться за то, что повзрослела? Смешно! — Вне себя от возмущения она оттолкнула тарелку с почти нетронутым салатом. Затем, по мере того, как она вспоминала прошлое, выражение ее лица смягчилось.

— Я была безумно влюблена в тебя с детства.

— Твое восхищение мной значило очень много. Благодаря этому я окончил школу. Помнишь, как меня тянуло все бросить и вести уличную жизнь, околачиваясь в негритянских кварталах или в подворотнях? Но мысль о том, чтобы вместе с тобой поступить в университет, добиться чего-то в жизни, спасала меня.

Он улыбнулся, и Тереза растаяла. Она наклонилась к нему.

— Я много раз удирала из дома в надежде найти тебя где-то на холмах. Она застенчиво улыбнулась.

— Неужели? — отозвался он. — Я-то думал, ты просто хочешь поддерживать себя в форме, бегая вверх-вниз по этим проклятым козьим тропам. Мы могли бы стать чемпионами по бегу.

— Я выиграла забег только один раз.

— Когда я впервые поцеловал тебя?

— Потом мы бегали гораздо меньше.

Зато у них были другие виды физических нагрузок, вспоминала Тереза. Нет, в тот первый раз между ними не произошло ничего особенного. Они были робкими и слегка испуганными, осторожно исследуя открывшийся им незнакомый и таинственный мир. Тереза никогда не думала, что Айзек может быть столь нежным и любящим.

— Было очень трудно вести себя дома так, будто ничего не случилось, — добавил он.

— Да, мы старались изо всех сил, но я помню, что мама стала с тобой еще более сдержанна.

Тень прошла по его лицу.

— И твой отец намекнул, что мне стоит проводить больше времени с «молодыми людьми», играя в футбол или катаясь на яхте. Помнишь, я два раза на все летние каникулы уезжал работать на уборку фруктов? Это была отцовская идея.

— Я ненавидела эти отъезды, — отозвалась Тереза. — Мне было невыносимо скучно без тебя. Но в конце концов ты накопил достаточно денег, чтобы поступить в университет и пойти на курсы подводного плавания.

— Да… — вздохнул Айзек. — Поступив в университет, мы вдруг получили долгожданную свободу…

Тереза допила воду и подняла глаза. Айзек, нахмурившись, смотрел на нее.

— Тогда мы были еще так молоды.

— Мы чуть было не свели моих родителей с ума своими выходками, — улыбнулась Тереза.

Вдруг по какой-то непонятной причине выражение лица Айзека сделалось свирепым. Он скатал свою салфетку в маленький шарик и с силой бросил на тарелку.