Маньяк - [10]

А Чикатило подходил к тому пределу, когда малая доза «сексуального героина», о которой говорил психиатр А. Бухановский, была уже недостаточна. Но с мальчиками он не получал и этой малой дозы. Он стал слоняться по другим школам, заглядывал, а то и заходил в туалеты, «прикармливал» девочек жевательной резинкой, прижимался к девушкам в трамваях и автобусах…

Однако он продолжал еще верить в свое высокое предназначение, и в «этой» своей жизни старался расти до предназначенной ему высоты. Одолел четыре факультета университета марксизма-ленинизма. Читал лекции. Сотрудничал с местными газетами: как ни странно, писал на темы морали. Но тот, другой Чикатило в нем, уже переступил многое в законах морали и нравственности, в его сознании многое перекосилось. Чикатило, уверовавший в свое высокое предназначение, уступил другому, тому, которого звала вперед сексуальная идея. Его падение продолжалось…

Убийства становятся «серийными»

Пощажу себя и других от леденящих сердце подробностей, отмечу только: уже нельзя было не обратить внимание на «почерк», детали которого начинали о многом говорить.

Сталкиваясь с мошенничеством, воровством, хулиганством, простой законопослушный гражданин обычно обращается за помощью к милиции — справедливо надеется, что есть службы, которые со всем этим борются, как говорят, не напрасно свой хлеб едят…

Но если случаются убийства, весть о которых из уст в уста мгновенно распространяется в округе со всеми жестокими подробностями, то разного рода предположения неизбежно завершаются фразой: «И куда милиция смотрит?»

Было такое убийство в городе Шахты зимой 1978 года. В реке Грушевка нашли труп девятилетней школьницы, там же выловили и ее портфель. Убийство было бессмысленно жестоким со множеством ножевых ранений. Подозреваемых в преступлении было много. В конце концов насильника и убийцу нашли, осудили. Уголовное дело заняло место в архиве, к нему потом никто не возвращался. Только молва людская долго еще не могла забыть ужаса, вызванного тем случаем. Провожая детей в школу, матери напутствовали:

— Ты ж смотри там, ни с кем… Помнишь девочку?..

Ее еще долго помнили в городе…

А через три года осенью, уже в Ростове, на левом берегу Дона, недалеко от кафе «Наири», нашли труп семнадцатилетней учащейся профессионально-технического училища Ларисы Т-о. По заключению судебно-медицинской экспертизы, у нее отмечены множественные повреждения — кровоподтеки, ссадины. Сосок молочной железы отсечен зубами человека. И другие повреждения свидетельствовали о том, что действовал здесь какой-то живодер, буквально растерзавший свою жертву.

Прокуратура Кировского района Ростова-на-Дону тогда восстановила многие подробности последних дней этой, так печально закончившейся молодой жизни. В полном согласии с тогдашней практикой, подростков училища, где занималась Лариса, по разнарядке «сверху» направили на помощь в уборке урожая совхозу «Кировский» Мартыновского района. В сентябре уже ночи холодные, и Лариса поехала домой к родителям в совхоз «Целинский» Целинского района за теплой одеждой. Утром домашние посадили ее на рейсовый автобус, шедший в Ростов. Следствие, устанавливавшее каждый ее шаг, потеряло след на главной улице Ростова у городской библиотеки имени Горького. Я потом прошел оттуда до училища — места сбора для выезда на работу — с шагомером и оказалось: ей оставалось сделать всего 1105 шагов. Если бы она прошла их, сегодня, наверное, имела бы уже большого ребенка. Но почему-то повернула вправо, ровно на девяносто градусов, и сделала сколько-то шагов, только… в небытие…

Убийцу не нашли, производство по делу «за неустановлением виновного было приостановлено».

Почти через год из станицы Заплавской в поселок Донской в магазин за продуктами направилась двенадцатилетняя Люба Б-к. Это было ее постоянной обязанностью. Человек, с нашими порядками не знакомый, удивится, почему бы не купить все в местном магазине. Но мы-то знаем, что это в поселок городского типа какие-то товары привозят по линии госторговли, и они дешевле, а в станицу потребкооперация привозит мало да дорого. Вот и едет девчонка Бог знает куда одна. А в станицу автобус когда идет, а когда и нет его. На этот раз пошла пешком… И не вернулась. Через полмесяца нашли ее в лесополосе. Судебно-медицинская экспертиза обнаружила 22 колото-резаных повреждения костей свода и лицевой части черепа, пять из которых в левой височной области, четыре проникают в обе глазничные полости. Две колото-резаные раны на шее справа, четыре повреждения с обеих сторон на боковых поверхностях грудной клетки… Было лето 1982 года.

Преступление расследовалось прокуратурой Октябрьского сельского района, учтено статистикой, все подробности убийства соответствующие службы описали, пополнили картотеку, чтобы когда-нибудь и эта смерть помогла сохранить жизни…

Убийцу и на этот раз не нашли. Первые жертвы еще не выбивались из разряда одиночных в системные. Но в 1982 и в 1983 годах их число росло, были они такими же страшными, хотя, бывают ли «нестрашными» преступления? Пощажу себя и других от леденящих сердце подробностей, отмечу только: уже нельзя было не обратить внимания на «почерк», детали которого начинали о многом говорить. Останки Иры Д-вой, Игоря Г-ва, найденные позже тех, о которых только что рассказал, будто взывали к экспертам и следователям: «Посмотрите внимательно! Разве мог такое сделать нормальный?!» Участники расследований задавали себе тот же вопрос.