Маньяк - [18]
Борис запустил руку ей в волосы.
- - Вообрази себе, что именно этого я хочу больше всего.
Задумчиво глядя на проплывающие в свете фар живые изгороди по обе стороны дороги, Шейла произнесла томным голосом:
- Тогда, я думаю, мы поладим. Я очень люблю быть рыбкой-лоцманом.
Глава седьмая
?аскрыв от удивления глаза, Борис Корантэн пытался заставить себя поверить, что не спит. Ему казалось, что он видит это во сне. Вышедшая из туалета - она скрылась там, едва они приехали в "Лорд", - Шейла выглядела так, словно ее только что изнасиловали. Русская рубаха, которая с самого начала показалась ему чересчур открытой, должно быть, тоже застегивалась на "молнию". По крайней мере, сейчас она была нараспашку. Единственное, что ее еще придерживало, - пояс на талии. Язык бы не повернулся сказать, что у Шейлы была приоткрыта грудь, так как рубаха теперь открывала куда больше, чем прикрывала.
Ловко лавируя среди словно слипшихся парочек, Шейла наконец добралась до него и буквально рухнула на банкетку.
- Мне тоже виски, - приказала она официанту, который, стоя над ней, казалось, прикидывал примерный объем ее грудей и даже не скрывал этого. - Два виски и простую воду для меня, а тебе?
- Тоже не газированную.
Она сидела, эффектно изогнувшись, соски ее агрессивно рвались наружу через тонкий шелк рубахи.
Корантэн переглянулся с официантом. Пока Шейла приводила себя в порядок в туалетной комнате, он успел переговорить с официантом и двумя вышибалами у входа насчет Маринье. Даже показал его фото. Нет, они его не видели. Зато девица, которая с ним пришла, им хорошо известна, она часто здесь бывает. Типичная охотница за мужчинами. Но все это он и без них знал.
А вокруг творилось настоящее столпотворение. Невообразимый грохот рвал ушные перепонки. Ночью в этом насквозь прокуренном кабаре сумасшедшая атмосфера каникул и отпусков была еще более ощутимой. Все - и молодые, и не очень молодые - не скрывали, что пришли сюда с единственной целью: как следует развлечься. Девицы открыто позволяли себя щупать, развалившись на мягких диванчиках. Танцующие парочки лихо виляли бедрами.
Диск-жокей сменил пластинку. Шум в зале перекрыл хрипловатый голос Патрика Жюве. Зазвучал его знаменитый шлягер "Где же женщины?". Танцующая публика начала извиваться пуще прежнего.
- Пошли, ты же мне обещал! - крикнула Шейла в самое ухо Бориса и потащила его к танцующим. Он тут же сообразил, что она просто хочет увести его в другое место. Расталкивая парочки, она мало-помалу достигла противоположного края танцевальной площадки.
- Пошли, там нам будет гораздо спокойнее. - Шейла увлекла его в соседний зал, где было еще темнее. Зал этот был поменьше, но в нем тоже толпились танцующие. Шейла тотчас прилипла к Борису, и ее рука скользнула пониже его живота.
- Иди сюда, - сказала она и потащила Бориса в самый темный угол. Там она обхватила его руками за шею, а ногами - за бедра и повисла на нем.
- Танцуй, - простонала Шейла.
Она двигалась в такт музыке, откинув плечи назад и обвивая ногами его бедра. Никто не обращал на них внимания. Да и какое это имело значение. Ведь они находились не в пансионе благородных девиц, а в ночном кабаре в период отпусков. Корантэн на мгновение припомнил, какими словами Шейла описывала ему "Лорд": здесь лучше всего умеют развлекаться. Ничего не скажешь: умеют...
Он задыхался в объятиях мускулистой пиявки, которую никак нельзя было упрекнуть в нерадивом отношении к своим обязанностям. Теперь Шейла почти не двигала бедрами, ей достаточно было ритмично сокращать свои мышцы.
Борису казалось, что его то сжимают в тисках, то отпускают, затем снова сжимают, без передышки.
Шейла впилась губами в его рот. Язык ее был так же искусен. Жрица любви...
Покрываясь потом, они топтались среди танцующих. Было так темно, что даже при желании никто не смог бы рассмотреть, чем они занимаются. В крайнем случае можно было подумать, что уж слишком плотно прижимаются друг к другу. Судороги горячей плоти начали ускоряться по мере того, как убыстрялся ритм музыки. Борис понял, что долго ему не продержаться.
- Да, когда только ты захочешь, - прошептала Шейла, на мгновение оторвавшись от его губ.
Они одновременно испытали такое пронзительное наслаждение, что не смогли сдержать стон.
Когда они возвращались к своему столику, вокруг них вдруг образовалась какая-то давка. Тут Борис Корантэн ощутил, как что-то странно кольнуло его в руку. Как будто ужалила пчела. Почти тотчас же он почувствовал какое-то непонятное головокружение, стены словно заплясали вокруг него. К горлу подкатывала тошнота. Его последней мыслью было безрадостное: "Старею, сердце уже не тянет..." Прежде чем вырубиться, он успел машинально посмотреть на часы. Был час ночи.
Борис не слышал и не видел того, что происходило дальше. Ни как Шейла волокла его с помощью здоровяка в блейзере к выходу, ни как она кричала вышибалам: "Не надо, спасибо, мы сами разберемся. Он просто перепил".
К нему на мгновение вернулось сознание, когда его вывели на свежий ночной воздух. Его сажали в машину. В чью? Его собственную? Этого он не знал. Попытался открыть глаза, чтобы посмотреть, но чья-то огромная рука закрыла ему лицо. Он снова начал задыхаться. Сил, чтобы бороться, не было. Несколько секунд спустя он рухнул на заднее сиденье, белый как полотно, с зажатыми ноздрями.
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.