Manuscriptum - [22]

Исчадием теченья у бездны обездоленный бедняк просил свеченья не для огорченья преодоленья ради: "На камнях, АЛЛАХ - Луна играла б замирая, и ветроногих брызг или борзых немного мимо пролетела б стая, реки бы рык маленько поутих!"

x x x

Встречный еле узнаваем, желтизноем оплетаем.

x x x

я слушал запах ощупью

x x x

Как кресты, покосились антенны на крышах домов бесконечное гетто прокуренных многоэтажек. Абразивный дизайн выбивает из окон годов девятнадцати Юность на воздух: пуглив и оранжев.

Благодать разбивается логикой полок и ниш, косяков (бесконечно покинутых Богом), порогов (беззаветно оставленных Им)

квадроглазых кладбищ. Это в дамки выходит лукавый из пыльных коробок.

(...Отврати лице твое от грех моих

и вся беззакония мои очисти...

Псалом 50.)

x x x

Я был прозрачен, а стал коробчат и околпачен, любитель обществ. Жил одиозен, одномерзавчат. Теперь колхозен и говнодавчат. Страдал канючен стал конь покладист, осел навьючен: не зря старались, смеясь, бесята, а ангел плакал, теперь на грядке гнию буряком. Бежал балконен, а сел партерен, знать, влип на склоне и съехал в дебри. Не Мастрояни оркестроямин. На поле брани с блохой в кармане. Но "гулкой ранью" (как в снег из бани), на волках наглых, как три подростка, я проканаю на щучий остров. Прости, Таити, мне "шито-крыто", изба открытий пока забита!!!

x x x

Дорога - наркотик. Шагающий прав. Попутной погоды в запутаный рай. Мозолистой пяткой помазанник мастер выстукивать краткий урок благодати. Шаг задней, толк левый, день длинный, час поздний, как старая дева, запудренный круто крупой в подворотне по самую рубку.

Дородовое отделение

Здесь все кого-то ждут кого-то в Отто отправят тут же травят - рвота всех потрясет как? сверху? снизу? как по карнизу луноход торжественными стопами ну просто путь усеян кнопками она несет она живот он как цунами на нос прет иные ноют и снуют как с контрабандой лодки без флагов весел и кают ну словом тетки а кто такие да сякие? условно плавают гусынями гордятся кто положением кто выменем кто ситуацией они страдалицы стараются держаться

x x x

"...роняет лес багряный свой убор..."

А.С. Пушкин

Роняет осень пуд багровых дел, не иначе, настали годовые. Или ученья, в чем-то боевые: букет снарядов мимо просвистел, упал, шипя, но перлы дождевые его стушили, в оборот беря, в рагу из гильз из листьев октября.

x x x

Рисуй артикль к вертикали. Курант натикал полночь с музыкой. Болтанка восемь баллов в кузове меж стенкой... ГУМом... Куполами, сползаю к речке каплей палевой в отпаде полном, уподобившись победам бедным, но прославленным, ныряя в беспредел сегодняшний, вчерашний день искать по косточкам, опять надеяться на завтраки, с грядущим Грозным иль Иосифом шутить - не ведая - метафорой шальной, сравненьями скабрезными. Напропалую с пятипалыми опять по маю бресть. Березами оплакать песню разудалую.

x x x

Что нам трескучая треска? Шалит и нерестится налим, сом, щука. Широка там Ангара, где Колчака, как варвары патриция, беснуясь, ввергли в бездну вод веселые и нищие, его дельфин не подберет, но выудят удильщики сетями в тине мертвеца и вынут как попало, всплеснут руками: "На ловца... неужто адмирала?" На високосную весну поверье есть ангарское кто трупа словит на блесну, тому удача царская. Давно молва по ангаре гуляет Тимофеичем в чей борт труп ткнется на заре, к тому придет копеечка. Годов с двадцатых слух лихой меж стариками знается: кто трупа тронет - молодой с рыбалки возвращается. Но, если на руку не чист, честь с молоду подмокла, к тому правитель-утопист заглядывает в окна. А где-то за морем треска трещит и веселится. Ныряют в гавань облака, нуреют с криком птицы, над гладью водной, волновой их фуэте пестрится. Покуда чудится покой на лике ясновидца.

* Валерия Крестова *

x x x

Печать печали на челе, Луна в начале - на нуле,

И эта ночь в календаре Точь-в-точь - листочек в серебре,

И дальше следуют недели Как сахарные карамели.

Староновогоднее

Давай погуляем с тобой в снегопад Увидишь, деревья по небу летят, Троллейбусы, как бегемоты, парят, А люди похожи на черных котят.

Давай затеряемся в снежном дожде, Нам будет казаться, что звезды - везде, Мы утром проснемся с тобой в высоте Две черные точки в сияющем льде.

x x x

Улитка, выйди на звуки флейты, ты станешь птицей пришла весна!

Так пел торговец дарами моря, холодным утром на берегу.

x x x

Что же там такое синее На горизонте? Может, это синее море, Или синее завтрашнее небо,

Или это туман, В котором увязнут мои мысли? Или это птицы дождя Они пролетят надо мной,

Испугают криком И хлопаньем крыльев, И исчезнут?

А я буду вглядываться в ночь И думать: Что же там такое синее На горизонте?

x x x

Усну - запру в постели тело, Но душу в доме не замкнуть. Босая, по проспектам белым, Она пойдет уйдет в свой странный путь

Гулять по заметенным скверам, Где замерзают тополя, По подворотням, к стенам серым, Среди помоек и угля...

Она к утру ко мне вернется. Но целый день не улыбнется.

x x x

Луна, как маятник, качалась, Но убаюкать не могла, Я наблюдать за ней осталась Из-за холодного стекла.

Кололись звезды, как булавки, На юг летели облака, Душа и тело, будто в лавке, Подрались из-за кошелька.