Манхэттенский охотничий клуб - [89]

Примерно через сто ярдов они наткнулись на мертвое тело. Кит подумал, что это бездомный – либо спит, либо отдал Богу душу, – но, посветив фонариком, увидел знакомое черное одеяние, а опустившись на колени, обнаружил глубокую рану в груди.

Наклонившись над телом, Хедер охнула. Кит поднял глаза и увидел, что ее смутила не рваная рана, а лицо убитого.

– Он тебе тоже знаком. – Это был не вопрос, а утверждение.

– Да, – тихо проговорила она. – Это священник Магуайр. Он... он опекал приюты для бездомных.

Кит перелистал записную книжку Аткинсона, нашел протокол охоты за его сыном и просмотрел список охотников. Уж, Мамба, Гремучая Змея, Гадюка и Кобра.

– Еще один приятель твоего отца. Я не ошибся?

Хедер кивнула.

– Значит, что же получается? – начал рассуждать Кит. – Мы расправились с Кэри Аткинсоном. Теперь нам встретился некий монсеньор Магуайр с дыркой в груди. Аткинсон и Магуайр. Кто они? Скорее всего Уж и Мамба.

– Этого не может быть, – прошептала Хедер, внезапно догадавшись[18]. Она смотрела через плечо Кита в записную книжку Аткинсона. – Мой отец на такое не способен.

Конечно, можно повторять эти слова хоть тысячу раз, все равно легче от этого не станет. Хедер знала, что ее отец проходит на охоте под кличкой Гремучая Змея.

Глава 36

Прошло уже больше двух часов, как Гадюка вышел на охотничью тропу. Пока ничего интересного не встретилось, кроме насекомых, которые лезли в лицо, так что приходилось постоянно отгонять, да крыс, шастающих где-то рядом.

Часы, проведенные на охоте, для Гадюки были лучшими в жизни. Разве можно сравнить ее со скукой судебной рутины? Пререкания обвинителей и адвокатов, юридическое крючкотворство, прецеденты, решения Верховного суда – чепуха все это. Гадюка и без того всегда знал, что правильно, а что нет. Вот почему он стал юристом, а не из интереса к юриспруденции. Он поступил на юридический, зная, что обладает уникальной способностью отличать правильное от неправильного.

Отто Ванденберг с самого начала наметил для себя карьеру судьи, и к сорока годам его амбиции были удовлетворены. Но потом прошли еще годы, и он все сильнее разочаровывался. Вышестоящие судебные инстанции ограничивали свободу его действий, постоянно корректировали вынесенные приговоры в сторону снижения сроков наказания, порой даже освобождали из-под стражи отъявленных душегубов.

Манхэттенский охотничий клуб в корне изменил мироощущение Отто. Сняв мантию судьи, переодевшись в черный костюм охотника и приняв кличку Гадюка, Ванденберг снова почувствовал себя судьей в полном смысле слова, не только выносящим приговоры, но и участвующим в их исполнении.

Вот и сегодня в туннели выпущены двое его подопечных, и неплохо было бы самому добыть хотя бы одного. Поэтому, изучив протоколы предыдущих тридцати семи охотничьих сессий и проследив, какими маршрутами дичь пыталась уйти от преследования, Гадюка остановился именно на этом месте в коллекторе, которое было хорошо замаскировано переплетением труб и кабелепроводов. И залег в засаде.

Оружие у него было отменное. Друг из Пентагона достал армейскую винтовку М-14А1 калибра 7,62, к которой Ванденберг добавил специальный лазерный прицел. В рюкзаке лежали четыре обоймы по двадцать патронов каждая, но они были только для подстраховки. Обычно «дичь» добывали одним выстрелом, в крайнем случае двумя.

Как только «дичь» начнет приближаться, он тут же наденет прибор ночного видения. А со слухом у него проблем не было. В том смысле, что Ванденберг уже давно изучил обычные звуки подземелья и мог с уверенностью сказать: вон там пробежала крыса, где-то вдалеке из трубы капает вода, а это вот оборванец решил помочится на стену. Стоны умирающего были не похожи на стоны просто больного. Ванденберг научился различать также и запахи. Человеческие существа судья чуял так же безошибочно, как большая белая акула за много миль улавливает запах крови.

Гадюка насторожился, но пока причина тревоги была неясна. Возможно, дуновение ветерка принесло какой-то необычный запах или звук – слабый, почти на пороге чувствительности уха, – или в нем просто заговорил инстинкт хищника.

В любом случае Гадюка знал: сюда кто-то идет.

* * *

Джаггер злобно смотрел в затылок Джинкс, которая теперь находилась ближе к Джеффу. Он знал, почему она это делает. Втягивает, стерва, носом его запах, так же как это делал он сам этой и прошлой ночью, когда наблюдал за спящим Джеффом.

«От этой девки надо избавиться прежде, чем она все испортит. Я ведь хочу только позаботиться о Джеффе, защитить его, чтобы потом мы могли стать друзьями, самыми близкими друзьями на свете. А эта сволочь...»

Джаггер сжал железнодорожный костыль и прибавил шаг.

* * *

Отто Ванденберг пристально вглядывался в окуляры прибора ночного видения. Приближались трое. Двоих он сразу узнал. Джеффа Конверса он приговорил всего несколько дней назад, а Джаггера – в прошлом году.

Но девочка... Кто она?

Ванденберг начал вспоминать.

«В суде я ее не видел. Явно из породы бездомных. Молоденькая и хорошенькая. По крайней мере будет хорошенькая, если вымыть».

Он не сводил с девочки глаз, пока она не подошла достаточно близко, чтобы можно было хорошо разглядеть лицо и фигуру.