Манхэттенский охотничий клуб - [70]

В конце концов Кувалда нашел себе пристанище в заброшенном железнодорожном туннеле. Вначале в небольшой нише, а затем отыскал рабочий бункер и переселился туда. Положил на пол потрепанный ковер, на той же свалке добыл кое-какую мебель, даже развесил на стенах картинки. Очагом служила железная бочка, поставленная под вентиляционной решеткой рядом с бункером. Так что у него был дневной свет и вентиляция. В общем, совсем неплохо. Впоследствии у Кувалды обнаружились недюжинные кулинарные способности, и к нему повалили гости. Иногда с продуктами, иногда без. В последнем случае он делился последним, что имел. Теперь вокруг бочки всегда стояло семь стульев, а люди постоянно приходили и уходили. Потом он как-то незаметно для себя бросил пить и теперь уже давно не брал в рот ни капли.

К настоящему времени Кувалда сменил третью или четвертую бочку и подумывал, что, наверное, пришло время подыскивать новую. День сегодня выдался солнечный, в решетке над головой виднелось ясное голубое небо – чище, чем над Западной Виргинией во времена его детства, – и он подумал, что в конце концов жизнь не так уж плоха. У него полно друзей, на которых можно положиться. Есть свой дом, где всегда горит очаг, и любой найдет там временный приют.

Завидев шагающую по шпалам Джинкс, бывший алкоголик широко заулыбался.

– И как это сюда попала такая милая девочка? – Он перевернул кусок курятины на гриле, убедился в готовности и переложил на одну своих лучших тарелок, которая выглядела не такой старой, как остальные. – Молодец, как раз к обеду.

Джинкс взяла тарелку и начала есть, одновременно рассказывая о причине визита.

Кувалда помрачнел.

– Такие подонки, как Самогон, тебе не компания.

– Вообще-то мне нужен не он, – призналась Джинкс.

– А кто же?

– Да... один парень, на которого идет охота.

Кувалда вообще расстроился. Осмотрелся и понизил голос, хотя они были одни:

– Зачем тебе это надо? Учти, охотники еще хуже, чем кодла Самогона.

– Но парень ни в чем не виноват, – возразила Джинкс.

Кувалда грустно кивнул. Среди оборванцев он еще не встречал такого, который бы не имел в запасе трогательной истории о преследующем его невезении и кознях ближних. Никто из них никогда не признавался, что оказался здесь по собственной вине. Некоторые молодые, может быть, действительно в свое время попали в трудное положение, но большинство просто себя оправдывали.

– Тебе это известно с его слов. Я угадал?

Джинкс отрицательно покачала головой и рассказала все по порядку.

– И что потом стало с этим Бобби Гомесом? – спросил Кувалда, когда она закончила.

Джинкс пожала плечами.

– Пропал куда-то.

– Хм... на твоем месте я сделал бы то же самое. Поскорее ушел отсюда, нашел бы работу и одновременно продолжил образование. И уж не стал бы связываться ни с кем из здешних, особенно с охотниками.

– Я тебя прошу только об одном. Скажи, где мне найти Самогона?

– Не надо на меня давить, юная леди! – вскинулся Кувалда. – Я не скажу тебе больше ничего. Поняла?

– Но ведь я только... – произнесла Джинкс, но не успела закончить – ее прервал незнакомый голос:

– Привет, Кувалда. Ты уже слышал насчет сумасшедшего Харри?

Джинкс обернулась. Рядом стояли двое. Одного она знала. Это был пуэрториканец, известный своим пристрастием к украшению стен туннелей различными рисунками и надписями с помощью спрея. Другой был ей незнаком.

– А что с ним? – спросил Кувалда.

Пуэрториканец поставил на стул сумку и начал доставать продукты.

– Убили ночью под площадью.

Он стал что-то рассказывать, но Джинкс перестала слушать. Харри убили под площадью Колумба[14], где сходятся все линии. Это означает, что там обязательно будет полно «пастухов». Задавать вопросы опасно, и она, воспользовавшись тем, что Кувалда и двое пришедших заняты разговором, быстро доела курицу, поставила тарелку на стол и тихо выскользнула в туннель. Умело маневрируя в лабиринте коллекторов и проходов, девочка достигла колодца, который нашел Робби, и поднялась в парк. Затем сразу направилась к станции метро, расположенной рядом с собором.

Через несколько минут Джинкс уже была в вагоне и осторожно оглядывала пассажиров на предмет обшмонать. Но сейчас было самое неудобное время. Конечно, лучше всего для этой цели подходят часы пик, когда вагоны переполнены. Тогда вытащить из кармана или сумочки бумажник проще простого.

На следующей станции в вагон заглянул транспортный коп, и Джинкс уселась на место. Но коп узнал ее и решил войти в вагон.

Поезд двинулся в туннель. На «Сто третьей улице» Джинкс ожидала, что коп выйдет, но он этого не сделал. На «Девяносто шестой» Джинкс встала, коп тоже. Но она не вышла, и он остался.

На «Семьдесят второй» Джинкс вышла из вагона, затем быстро вошла. Коп проделал то же самое. Она начала пробираться в следующий вагон, и коп последовал за ней.

* * *

Сидящий неподалеку Кит – он ехал в собор Святого Патрика на поминальную мессу – с интересом наблюдал игру копа и девочки. Непонятно, чего он к ней привязался. Конечно, она похожа на бездомную, но...

Кит вдруг осознал, что ему знакомо ее лицо. Не исключено, что такие лица просто примелькались. Их много не только в метро, но и в центре тоже. За то время, что Кит навещал Джеффа в тюрьме, он видел десятки таких девушек. Многие, как и он, приходили на свидание с близкими. Иногда, правда редко, это были отец или брат. Гораздо чаще дружок или сводник.