Манхэттен - [10]
— Иначе их никто не хочет слушать! — каркнул человек с бриллиантовой запонкой.
Оба лакея стояли за дверью и прислушивались к разговору.
— Tas de sacrés cochons… sporca madonna![40] — прошипел старый лакей.
Эмиль пожал плечами.
— Эта брюнетка весь вечер делала тебе глазки. — Он наклонился к Эмилю и подмигнул. — Может, подцепишь рыбешку, а?
— Ну их, с их грязными болезнями!
Старый лакей хлопнул себя по ляжке.
— Никуда не годится современная молодежь… Когда я был молод, я не зевал.
— Они даже не глядят на нас, — сказал Эмиль, стиснув зубы. — Автомат во фраке, и больше ничего.
— Подожди, приучишься.
Дверь открылась. Они почтительно поклонились бриллиантовой запонке. Кто-то нарисовал карандашом пару женских ножек на пластроне его сорочки. Яркие пятна горели на его щеках. Нижнее веко одного глаза отвисло, и это придавало его лицу саркастическое выражение.
— Что за черт, Марко, что за черт… — бормотал он. — Нам нечего пить. Принесите две кварты «Атлантического океана»…
— De suite, monsieur. — Старый лакей поклонился. — Эмиль, скажи Огюсту, immédiatement et bien frappé.[41]
Когда Эмиль бежал по коридору, к нему донеслось пение:
Лунолицый и бутылконосый возвращались под руку из уборной, лавируя между пальмами.
— Эти проклятые дураки кормят так, что меня тошнит.
— Да, это не те ужины с шампанским, что мы едали в Фриско в былые времена.
— Да, то были славные времена.
— Между прочим… — Лунолицый выпрямился и прислонился к стене. — Холлиок, старина, вы видели мою статью о каучуковой промышленности в утренней газете? Капиталисты погрызут этот камешек… как мышки…
— Что вы знаете о каучуке? Дрянь товар…
— Подождите и присмотритесь, Холлиок, старина, иначе вы потеряете замечательный шанс. Пьян я или трезв, а запах денег я чую издалека.
— Почему же у вас их нет? — Красное лицо носатого сделалось пурпурным; он перегнулся пополам и разразился хохотом.
— Потому что я всегда втягиваю в дело моих друзей, — сказал другой очень серьезно. — Эй, человек. Где отдельный кабинет?
— Par ici, monsieur.[42]
Красное плиссированное платье промелькнуло мимо них. Маленькое овальное лицо, обрамленное плоскими темными прядями, жемчужные зубы, открытые в улыбке.
— Фифи Уотерс! — закричали все.
— Дорогая Фифи, приди в мои объятия!
Ее поставили на стол; она стояла, перебирая ножками. Шампанское пенилось в ее бокале.
— С веселым Рождеством!
— С Новым годом!
Красивый молодой человек, приехавший с Фифи Уотерс, пел и танцевал, мотаясь вокруг стола:
— Оп-ля! — крикнула Фифи Уотерс и взъерошила седые волосы человека с бриллиантовой запонкой. — Оп-ля! — Она спрыгнула со стола и закружилась по комнате, высоко вскидывая юбки. Ее стройные ноги, в блестящих черных шелковых чулках и красных трусиках с розетками, мелькали перед лицами мужчин.
— Она сумасшедшая! — воскликнула дама в диадеме.
— Оп-ля!
Холлиок покачивался, стоя в дверях, нахлобучив цилиндр на багровую шишку носа. Она гикнула, дрыгнула ногой и сбила с него цилиндр.
— Вот это удар! — закричали все.
— Вы мне выбили глаз!
Она уставилась на него своими круглыми глазами и вдруг залилась слезами, припав к груди с бриллиантовой запонкой.
— Я не хочу, чтобы меня оскорбляли! — рыдала она.
— Протрите другой глаз!
— Принесите бинт!
— Ей-богу, она могла ему выбить глаз!
— Эй, человек, скорее кэб!
— Доктора!
— Ну и бедлам, дружище!
Спотыкаясь и прижимая к глазу платок, мокрый от слез и крови, бутылконосый вышел.
Женщины и мужчины двинулись за ним; молодой человек со светлыми волосами вышел последним, покачиваясь и напевая:
Фифи Уотерс рыдала, уронив голову на стол.
— Не плачьте, Фифи, — сказал полковник, который все еще сидел на своем месте. — Вот это вас успокоит. — Он пододвинул ей бокал шампанского.
Она потянула носом и стала пить маленькими глотками.
— Хелло, Роджер! Как поживает мальчик?
— Очень хорошо, благодарю вас… Знаете, я устал. Весь вечер с этими крикунами…
— Я голодна.
— Кажется, ничего съедобного не осталось.
— Я не знала, что вы здесь, иначе я пришла бы раньше, честное слово.
— Правда, пришли бы? Это очень мило.
Пепел упал с сигары полковника. Он поднялся.
— Знаете, Фифи, я возьму кэб, и мы поедем кататься в парк.
Она допила шампанское и радостно кивнула.
— Боже, уже четыре часа.
— Вы тепло одеты, не правда ли?
Она опять кивнула.
— Прелестная Фифи… Вы прекрасны… — Лицо полковника расплылось в улыбку. — Ну, едем!
Она недоуменно осматривалась кругом.
— Я как будто приехала с кем-то?
— Неважно.
В передней они наткнулись на красивого юношу — он спокойно блевал в пожарное ведро под искусственной пальмой.
— Оставим его тут, — сказала она, вздернув носик.
— Неважно, — сказал полковник.
Эмиль подал пальто. Рыжеволосая девица ушла домой.
— Эй, мальчик! — Полковник помахал тросточкой. — Позовите, пожалуйста, кэб, но выберите приличную лошадь и трезвого кучера.
— De suite, monsieur.
Небо над крышами и трубами было как сапфир. Полковник несколько раз глубоко вдохнул воздух, пахнувший рассветом, и бросил свою сигару в сточную канаву.
Голоса мира...Панорама времени...Поразительная, сложная форма повествования — обрывочного, мультиплицированного...Многоцветные осколки трагедий и судеб, собранные в калейдоскоп модернизма...Война окончена. Настал 1919-Й.Второй роман легендарной трилогии Джона Дос Пассоса!
Джон Дос Пассос (1896–1970) – один из крупнейших писателей США. Оригинальные литературные эксперименты, своеобразный творческий почерк, поиск новых романных форм снискали ему славу художника-экспериментатора, а созданные им романы сделали Дос Пассоса прижизненным классиком американской литературы.«Три солдата» принесли Дос Пассосу первую известность. Его героями стали музыкант, фермер и продавец линз – люди из разных социальных слоев, с различными взглядами и понятиями, жившие в разных концах страны и объединенные страшными армейскими буднями.
Джон Дос Пассос (1896–1970) – один из крупнейших писателей США. Оригинальные литературные эксперименты, своеобразный творческий почерк, поиск новых романных форм снискали ему славу художника-экспериментатора, а созданные им романы сделали Дос Пассоса прижизненным классиком американской литературы.Во второй том Собрания сочинений вошли: первый («42-я параллель») и большая часть второго романа («1919») знаменитой трилогии «США», создающей эпическую картину жизни американского общества.«42-я параллель» – один из лучших романов Джона Дос Пассоса.
Джон Дос Пассос (1896–1970) – один из крупнейших писателей США. Оригинальные литературные эксперименты, своеобразный творческий почерк, поиск новых романных форм снискали ему славу художника-экспериментатора, а созданные им романы сделали Дос Пассоса прижизненным классиком американской литературы.Роман «Большие деньги» завершает его знаменитую трилогию «США», создающую эпическую картину жизни американского общества. В основе этого уникального произведения не судьба того или иного героя, а ход времени, воплощенный в документальном материале, воссоздающем исторический фон эпохи, и в особенностях биографий реальных исторических деятелей начала американской Великой депрессии…Ранее на русском языке не публиковался.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Философ – это тот, кто думает за всех остальных?» – спросил философа Якова школьник. «Не совсем, – ответил Яков. – Философ – это тот, кто прячется за спины всех остальных и там думает». После выхода первой книги о философе Якове его истории, притчи и сентенции были изданы в самых разных странах мира, но самого героя это ничуть не изменило. Он не зазнался, не разбогател, ему по-прежнему одиноко и не везет в любви. Зато, по отзывам читателей, «правила» Якова способны изменить к лучшему жизнь других людей, поэтому многие так ждали вторую книгу, для которой написано более 150 новых текстов, а художник Константин Батынков их проиллюстрировал.
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
Остросюжетный бизнес-роман о крупном холдинге казино и игровых автоматов, действующем в России накануне запрета игр на основной территории страны.
Эта книга — одно из самых волнующих произведений известного болгарского прозаика — высвечивает события единственного, но поистине незабываемого дня в героическом прошлом братской Болгарии, 9 сентября 1944 г. Действие романа развивается динамично и напряженно. В центре внимания автора — судьбы людей, обретающих в борьбе свое достоинство и человеческое величие.
Фрэнклин Шоу попал в автомобильную аварию и очнулся на больничной койке, не в состоянии вспомнить ни пережитую катастрофу, ни людей вокруг себя, ни детали собственной биографии. Но постепенно память возвращается и все, казалось бы, встает на свои места: он работает в семейной юридической компании, вот его жена, братья, коллеги… Но Фрэнка не покидает ощущение: что — то в его жизни пошло не так. Причем еще до происшествия на дороге. Когда память восстанавливается полностью, он оказывается перед выбором — продолжать жить, как живется, или попробовать все изменить.