Мангыстауский фронт - [10]
— Ты не заболел? — озаботился Бестибай, — Совсем плохое лицо.
— Лучше бы заболел, — горько сказал Василий. — Ленин умер!
— Ленин?!
— Да, наш учитель и друг.
— Какое несчастье! Редкий человек. Хорошо относился и к казахам, и к русским. Настоящий мудрец. Эх, до чего жалко. Почему хорошие люди долго не живут? Я видел его портрет с красным бантом на груди. Он не такой уж старый человек…
— Болел сильно. В него стреляли отравленными пулями.
— Кто стрелял?
— Женщина, — нахмурился Петровский. — Член партии эсеров.
— Женщина стреляла? Что творится в мире! Неужели есеры[14] собрались вместе? Чего теперь нам ждать? Песок на Мангышлаке и Кара-Бугазе поднимется вверх и высохнут колодцы… Такое уже было в год коровы. Шесть адаевских родов стали совершать барымту[15] друг против друга, бросили пасти скот…
— Эх, Бестибай… Как тебе объяснить? Эсеры — не родовая партия. Партия классовая, вставшая против большевиков. Таких, как Ленин.
Бестибай хоть и не совсем понял, о чем шла речь, кивнул:
— Вот они и потушили свет народа.
— Да. Ленин — свет! Наши враги теперь думают, что, потеряв вождя, мы растеряемся… Но пролетариат ответил по-другому. Чтобы дать отпор врагу, нужна твоя помощь, Бестибай.
— Моя? С какой стороны наступает враг? Я готов. Только верблюдицу надо привести… Конечно, конь бы лучше. Но где взять?
Петровский покачал головой, не зная, сердиться на Бестибая или попытаться растолковать азы классовой борьбы.
— Трудящиеся должны сейчас помогать друг другу, чтобы укрепить государство, — начал он. — Государство — это ты, я, твой сын… Такие же рабочие, крестьяне… Пролетариат! Нас миллионы в стране…
— Откуда мне знать про это? — оправдывался Бестибай. — У меня один дом — Мангышлак. Я и подумал, что налетел враг… Аламаны-туркмены или хивинцы… Выходит, враг в Москве?
— Погоди-погоди… Скоро увидишь врагов и здесь, — чужим, металлическим голосом сказал Петровский. — На кого ты батрачил? На Туйебая? А сколько богачей на Мангышлаке? Думаешь, они легко смирятся с тем, что советская власть не дает им жиреть за счет таких бедняков, как ты?
— Но что я могу сделать? Чем помочь? Молока от верблюдицы — ты знаешь — еле хватает нам самим. Бараны пропали… Но если молоко…
— При чем тут молоко… — рассердился Петровский. — Надо, чтобы в нашем Кара-Бугазе стало больше коммунистов и комсомольцев. Так завещал Ленин!
— Ленин завещал? Хорошо. Кого же ты из меня хочешь сделать? Жомсомол? Но там джигиты, а я уже старый. В коменеза мне нельзя. Сам говорил, что им может стать грамотный человек. А для меня что палка, что буква…
— Сколько твоему сыну лет?
Бестибай внимательно посмотрел на Петровского:
— Родился в год зайца.
— Значит, тринадцать. Казахи говорят: если парню тринадцать — он уже хозяин в доме. Так?
— Да. Халелбек у меня толковый, — с гордостью сказал Бестибай.
— Вот и хорошо. Дети — наше будущее. Так говорил Ленин. — Петровский впервые за время разговора улыбнулся. — Пусть твой Халелбек идет в наше промышленное хозяйство. Днем будет ухаживать за верблюдами и лошадьми, вечером — учиться. На днях школу откроем для таких джигитов, как он. И в комсомол вступит…
Бестибай ответил не сразу:
— Думаешь, рабочий — хорошо для моего ягненка?
— Конечно. Он встанет в ряды передового класса! И когда? В год смерти Ленина — нашего вождя. Укрепит ряды пролетариата. Вот о чем я тебе толкую…
— Ладно, — подумав, наконец согласился Бестибай. — Только не завтра… Пусть еще немного побудет дома, а?
Так зимним днем тысяча девятьсот двадцать четвертого года неожиданно решилась судьба Халелбека.
А дороге в Форт-Шевченко, казалось, не будет конца. Она разматывалась бесконечной серой лентой, и вокруг ничего не менялось: словно не ехали. Наконец впереди замаячили пыльные султаны, а потом показалась вереница машин, двигавшаяся по степи.
— На трассу выходим, — хрипло сказал Саша, разлепляя запекшиеся губы. — Теперь, считай, в Форту.
Он уже веселее вглядывался в темные силуэты машин, представляя, как такие же парни-шофера катят, согнувшись над баранками, впившись взглядом в дорогу; красновато тлеют огоньки сигарет в углах рта, и ребята чертыхаются, кляня бездорожье, жару и пыль.
— Близко, — согласился Бестибай, с интересом поглядывая по сторонам. Мощная техника, которой он еще не видел в здешних местах, поразила его. Одна за другой шли навстречу машины: вездеходы с плотно затянутыми брезентом кузовами; трубовозы, на которых, как артиллерийские стволы, были уложены трубы; по обочине не спеша шествовала колонна новеньких тракторов С-80, на одном из которых трепетал плакат: «Нефть Мангышлака — Родине!» Попыхивая сизым дымком, промчались голубые автобусы, за ними проплыла тяжелая пожарная машина с колоколом у кабины, в котором перекатывалось медное солнце.
«Видно, пароходы с техникой подошли, — определил Халелбек. — В Узек гонят. Там основные работы… Прямо как на фронте. Когда к наступлению готовились».
Он по-хозяйски вглядывался в машины, словно все это богатство уже было в его распоряжении. Первым делом отметил трубовозы: «Хорошо, если челябинские трубы… Качество высокое…» Потом цементировочные агрегаты: «Как их всегда не хватало в Жетыбае. Ждешь-ждешь, когда приедут, а дело стоит…» Грузовики с деталями сборно-щитовых домов, передвижная автомастерская, кинопередвижка, автолавка, компрессоры — ничто не ускользнуло от Халелбека.
Первая книга трилогии «Кочевники» казахского писателя Ильяса Есенберлина. Это — широкое эпическое полотно, воссоздающее историю казахского народа, начиная с XV века и кончая серединой девятнадцатого столетия.
Вторая книга трилогии «Кочевники» казахского писателя Ильяса Есенберлина. Это — широкое эпическое полотно, воссоздающее историю казахского народа, начиная с XV века и кончая серединой девятнадцатого столетия.
Третья книга трилогии «Кочевники» казахского писателя Ильяса Есенберлина. Это — широкое эпическое полотно, воссоздающее историю казахского народа, начиная с XV века и кончая серединой девятнадцатого столетия.
«Гибель Айдахара» – третья книга знаменитой исторической трилогиии «Золотая Орда». Ильяс Есенберлин – впервые в казахской литературе сумел систематизировать отдельные исторические материалы сложнейшего периода расцвета и падения Золотой Орды. Автор с эпическим размахом отобразил реальный динамизм исторических событий, создал неповторимые образы людей Великой степи той эпохи.
«Шестиглавый Айдахар» – первая книга знаменитой исторической трилогиии «Золотая Орда». Ильяс Есенберлин впервые в казахской литературе сумел систематизировать отдельные исторические материалы сложнейшего периода расцвета и падения Золотой Орды. Автор с эпическим размахом отобразил реальный динамизм исторических событий, создал неповторимые образы людей Великой степи той эпохи.
«Шесть голов Айдахара» – вторая книга знаменитой исторической трилогиии «Золотая Орда». Ильяс Есенберлин – впервые в казахской литературе сумел систематизировать отдельные исторические материалы сложнейшего периода расцвета и падения Золотой Орды. Автор с эпическим размахом отобразил реальный динамизм исторических событий, создал неповторимые образы людей Великой степи той эпохи.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
В повести сибирского писателя М. А. Никитина, написанной в 1931 г., рассказывается о том, как замечательное палеонтологическое открытие оказалось ненужным и невостребованным в обстановке «социалистического строительства». Но этим содержание повести не исчерпывается — в ней есть и мрачное «двойное дно». К книге приложены рецензии, раскрывающие идейную полемику вокруг повести, и другие материалы.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.