Манъёсю - [32]

Отныне —

Осенний ветер будет дуть

Такой холодный…

Как смогу я

Ночами долгими один уснуть?

463

Ответная песня Отомо Фумимоти, младшего брата [Якамоти]

Когда ты говоришь:

“Как я смогу уснуть ночами долгими один?” —

Я вспоминаю

Всегда с тоской о той,

Которой не вернуть!

464

Песня, сложенная Якамоти при виде цветов гвоздики у порога дома

Вот расцвела в саду моем гвоздика,

Что посадила милая моя,

Мне говоря:

“Когда настанет осень,

Любуясь на нее, ты вспоминай меня!”

465

Песня, сложенная Якамоти в горе месяц спустя, когда начал дуть осенний ветер

Хоть знаю я, что этот мир невечен,

Где смертные живут,

И все же оттого,

Что дышит холодом теперь осенний ветер,

С такой тоской я вспоминал ее!

466

Еще одна песня, сложенная Якамоти

Возле дома моего

Пышно расцвели цветы,

И любуюсь я на них,

Но без радости в душе.

Если бы жива была

Милая моя жена,

Неразлучны были б с ней,

Словно утки, что всегда

Плавают вдвоем.

Как хотел бы я теперь

Для нее сорвать цветы,

Дать полюбоваться ей!

Но в непрочном мире здесь

Бренен жалкий человек,

Словно иней иль роса,

Быстро исчезает он,

Быстро скроется из глаз,

Словно солнце, что лучом

Озарив на склоне дня

Путь средь распростертых гор,

Исчезает навсегда…

Оттого-то каждый раз,

Как подумаю о ней,

В сердце чувствую я боль…

И не в силах я сказать,

И не знаю, как назвать

Этот жалкий, бренный мир,

Что исчезнет без следа.—

Ведь помочь нельзя ничем

467-469

Каэси-ута

467

Всегда мог наступить — я это знал —

Для меня разлуки вечной срок,

Но так больно было сердцу, что ушла

Милая, любимая жена,

Мне оставив малое дитя…

468

Если б знал я, где лежит тот путь,

По которому уйдешь ты от меня,—

Я заранее

Заставы бы воздвиг,

Чтобы только удержать тебя!

469

Срок прошел — и отцвели цветы,

Которыми у дома любовалась

Моя любимая жена,

А слезы, проливаемые мною,

Еще никак не высохнут в тоске…

470—474

Еще пять песен [Отомо Якамоти], сложенных в безутешной печали

470

О, только так на свете и бывает,

Такие уж обычаи земли!

А я и ты

Надеялись и ждали,

Как будто впереди у нас века!

471

Покинувшую дом родимый

Любимую мою

Не мог я удержать.

В горах от всех она навеки скрылась,

И нет покоя сердцу моему!..

472

Хоть знаю я давно,

Что в этом бренном мире

Нас ждет всегда жестокая судьба,

Но все же сердце, преисполненное боли,

Тебя не в силах позабыть!

473

О, каждый раз, когда там вдалеке

Встает туман над склонами Сахо,

Ведь каждый раз

Я вспоминаю о тебе,

И нету дня, чтобы не плакал я…

474

Пусть в годы давние на горный склон Сахо

Смотрел всегда я равнодушно,

А вот теперь, когда подумал я,

Что это — место твоего упокоенья,—

Гора Сахо мне стала дорога!

475-480

Плачи Отомо Якамоти, сложенные им весной шестнадцатого года Тэмпё [744] во втором месяце, когда скончался принц Асака

475

И поведать это вам

Я смущаюсь и боюсь,

И сказать об этом вам

Для меня великий страх…

Ах, столица есть Куни

В нашей славной стороне,

Что Ямато названа,

Там, где тысячи веков

Должен был бы

Править принц,

Наш великий государь,

И в столице той всегда,

Лишь придет из-за морей

В дымке розовой весна,

Как повсюду на горах

Распускаются цветы,

И в прозрачных струях рек

Мчится резвая форель…

И как раз, когда в стране

С каждым днем сильнее был

Пышной славы его блеск,

То не ложь или обман,

То не вымысел иль бред,—

В платьях яркой белизны

Слуги верные его,

Встал на Вадзука- горе

Погребальный паланкин!

Ах, отныне править будет

Принц наш в вечных небесах,—

И упал я в страшном горе,

И катался по земле…

Я рыдал, и были влажны

Рукава мои от слез,

Но напрасно горевал я,—

Ведь помочь ничем нельзя…

476-477

Каэси-ута

476

Не думал я,

Что наш великий государь

Решил отныне править небесами,

И Вадзука- гора

Казалась мне чужой!

477

Как пышные цветы,

Что блеском озаряли

И горы, распростертые вокруг,

А после неожиданно увяли,

Вот так и ты, великий государь!

478

И поведать это вам

Я смущаюсь и боюсь…

Наш великий государь,

Принц светлейший

Как-то раз

Вдруг, призвав к себе, собрал

Множество людей

Славных воинских родов

И повел их за собой.

На охоте поутру

Диких он ловил зверей;

На охоте ввечеру

Он ловил пугливых птиц.

И прекрасного коня

За узду остановив,

Он, любуясь на цветы,

Сердце веселил.

О расцветшие цветы,

В темных зарослях лесных

Горных склонов Икудзи,

Вы увяли навсегда!

В мире бренном и пустом

Все бывает только так!

Словно мухи в майский день

Слуги верные шумят!

Слуги верные его,

Принца нашего, что был

Сердцем доблестный герой,

Что, бывало, славный меч

Крепко привязав к бедру,

Славный ясеневый лук

И колчан нес за спиной.

Уповая на него,

Мы мечтали,

Чтобы он

Вместе с небом и землей

В мире долго, долго жил,

Чтобы тысячи веков

Оставалось все, как есть!

Словно мухи в майский день,

Слуги верные шумят,

Платья яркой белизны

Нынче на себя надев…

И когда мой видит взор,

Как меняется вокруг

С каждым днем

Веселый вид

Слуг его,

Что здесь всегда

Улыбались, веселясь,—

О, как полон скорби я!

479-480

Каэси-ута

479

Дорога, что идет между горами

По склонам Икудзи, куда ходил всегда

И любовался ею

Принц, любимый нами,

Навеки опустела без него…

480

Надев колчан,

Что знаменит в роду Отомо,

Не знаю я, кому теперь отдать

Мне сердце, что служить было готово

Бесчисленное множество веков!

481

Плач Такахаси, сложенный в печали по умершей жене

Думал, будем вместе мы

Коротать недолгий век

До пределов наших дней,

До тех пор, пока совсем

Не покроет седина