Манъёсю - [30]

Обвита плющом скала

По дороге в Иварэ…

Утром рано

Каждый день

Проходил, наверно, ты,

Совершая этот путь,

Верно, думал каждый раз:

Лишь придет веселый май,

Запоет кукушка здесь,

Нежных ирисов цветы,

Померанцы мы сорвем,

Яшмой нанизав на нить,

Мы сплетем себе венки…

В долгий месяц сентября,

В моросящий мелкий дождь

Украшаться будем мы

Клена алою листвой.

И как долго без конца

Тянется ползучий плющ,

Долго будет длиться все,

Вечно, тысячи веков!

Так, наверно, думал ты,

По дороге проходя…

И возможно ль, что тебя

Будем завтра мы считать

Нам чужим уже навек?

424-425

Каэси-ута из неизвестной книги

424

Не скажешь разве ты,

Что жемчуг дорогой,

Надетый на руки прекрасной девы,

В стране Хацусэ, запертой средь гор,

Теперь рассыпался навеки?..

425

В стране Хацусэ, над рекой, где ветер

Исполнен холода,

Горюя без конца,

О, если б человека мог я встретить,

Который походил бы на тебя!

426

Песня Какиномото Хитомаро, сложенная в печали при виде погибшего странника на горе Кагуяма

Чей это муж

Приют нашел в пути,

Где травы служат изголовьем?

Он родину свою совсем забыл,

А дома, верно, ждут с заботой и любовью?

427

Плач, сложенный Осакабэ Таримаро, когда умер Тагути Хиромаро

Не дошли до ста восемь десятков…

Есть множество изгибов у дорог…

И если б только я повсюду с мольбою жертвы приносил богам,

С тобою, что ушел навеки,

Быть может, довелось увидеться бы нам!

428

Плач Какиномото Хитомаро о юной деве из дома Хидзиката, сложенный во время погребального обряда сожжения в Хацусэ

В стране Хацусэ,

Скрытой среди гор,

Клубится облако, плывя между горами,

Быть может, это облик дорогой

От нас ушедшей юной девы?..

429-430

Два плача Какиномото Хитомаро о девушке из Идзумо, утопившейся в реке, сложенные во время погребального обряда сожжения в Ёсину

429

О дева юная из Идзумо- страны,

Страны, что облаком меж гор спустилась,

Не стала ли туманом ты,

Что в Ёсину плывет

Средь пиков горных?

430

И пряди черные волос прекрасной девы

Из Идзумо- страны, где поднялись

Восьмью рядами облака однажды ввысь,

Вдали от берегов, по Ёсину- реке

Плывут, в волнах качаясь, вдалеке…

431

Песня, сложенная Ямабэ Акахито, когда он проезжал мимо кургана девы из Мама в стране Кацусика

Говорят, что в старину

Жил на свете человек.

Чтобы деву в жены взять,

Он построил ей шалаш,

Обменяться думал он

Из цветистой ткани с ней

Поясами навсегда!

И хоть слышал я, что здесь

Место, где лежит она,

Успокоившись навек,

Чудо-дева Тэкона

Из страны Кацусика,—

Потому ли, что листва

На деревьях хиноки

Стала так густа,

Потому ль, что у сосны

Корни далеко ушли,—

Не узнать мне этих мест…

Но достаточно и слов,

Только имени ее,

Чтоб об этом позабыть

Был уже не в силах я!

432-433

Каэси-ута

432

Видел это я сам

И другим собираюсь поведать

О Кацусика славной стране, где в уезде Мама,

Знаменитой красавицы девы младой Тэкона

Место вечного упокоенья…

433

Вот в Кацусика, в дальней стране,

В тихой бухте Мама,

Верно, здесь, наклонившись,

Срезала жемчужные травы морские

Тэкона. — Все о ней нынче думаю я…

434-437

Четыре песни, сложенные Кавабэ Мияхито в четвертом году Вадо [711] в печали при виде погибшей красавицы в сосновой роще на острове Химэсима

434

Хоть и любуюсь я цветами

Прекрасных цуцудзи на берегах Михо в Кадзахая,

Но грустно мне —

И думаю невольно

О человеке том, что гибель здесь нашел…

435

Те травы, что росли

На диком берегу,

К которым, верно, прикасался

Сам доблестный Кумэновакуго,

Как жаль, что все они давно увяли.

436

Все эти дни

Шумит молва людская!

О, если б яшмой драгоценной ты была,

Я на руки б свои надел тебя

И, верно б, так не тосковал, как ныне!

437

И ты, и я — мы оба сердцем чисты,

Как у реки Киёми светлая струя.

И не такое мое чувство,

Чтоб ты потом раскаяться могла,

Чтоб берега реки разрушила б вода!

438-440

Три песни от пятого года правления Дзинки [728], в которых генерал-губернатор округа Дадзайфу царедворец Отомо [Табито] выражает любовь и тоску по усопшей жене

438

Изголовье из рук, что лежали на шелковой ткани

И всегда обнимали любимую прежде…

Ах, навряд ли

Еще человека я встречу,

Для кого они будут служить изголовьем!

439

Вот и время пришло

Мне домой возвращаться,

Но в далекой столице

Чей мне будет рукав

Изголовьем душистым?

440

В покинутом доме,

В далекой столице,

Когда в одиночестве спать мне придется,

О, тяжко мне будет, намного труднее,

Чем было в моем одиноком скитанье!

441

Песня, сложенная в шестом году Дзинки [729] принцессой Курахасибэ, после того как левый министр принц Нагая принял смерть [согласно императорскому указу]

Чтя волю государя своего,

Приказу ты повиновался.

И потому, хоть срок не вышел для тебя

Быть в усыпальнице священной,

В далеких облаках ты скрылся навсегда!

442

Песня, оплакивающая принца Касивадэбэ

{Неизвестный автор }

Недаром говорят,

Что бренный этот мир —

Непрочная такая вещь, пустая!

Вот и луна, сияющая здесь,—

То малая она, то вновь она большая!

443

Плач, сложенный судебным чиновником Отомо Минака, когда в первом году Тэмпё [729] повесился Хасэцукабэ Тацумаро, писец, ведавший учетом земельных наделов в провинции Сэтцу

В дальней, чуждой стороне

Там, где облака небес стелятся внизу,

Храбрым воином

Он слыл,

И родителям своим,

Детям и жене своей

Говорил он, уходя:

“При дворе богов земли,

Что правление вершат,

Стоя стражем

У дворца,