Манъёсю - [16]

Но ее покинул я.

И по утренней росе,

Идя горною тропой,

У извилин каждый раз

Все оглядывался я,

Много раз, несчетно раз

Оборачивался я.

И все дальше оставлял

За собой родимый дом.

И все выше предо мной

Были горы на пути.

Словно летняя трава

В жарких солнечных лучах,

От разлуки, от тоски

Вянет милая жена.

На ворота бы взглянуть,

Верно, там стоит она!

Наклонитесь же к земле

Горы, скрывшие ее!

132-133

Каэси-ута

132

Там, в Ивами,

Возле гор Такацуну,

Меж деревьями густыми вдалеке,

Видела ли милая моя,

Как махал я ей, прощаясь, рукавом?

133

По дороге, где иду

На склонах гор,

Тихо-тихо шелестит бамбук…

Но в разлуке с милою женой

Тяжело на сердце у меня…

134

Каэси-ута из неизвестной книги

Там, в Ивами,

Возле гор Такацуну,

Меж деревьями густыми вдалеке,

О, увидит ли любимая моя,

Как махать ей буду рукавом?

135

Обвита плюшем скала…

В море, в Ивами,

Там, где выступает мыс

Караносаки…

На камнях растут в воде

Фукамиру — водоросли,

На скалистом берегу —

Жемчуг — водоросли.

Как жемчужная трава

Гнется и к земле прильнет,

Так спала, прильнув ко мне,

Милая моя жена.

Глубоко растут в воде

Фукамиру — водоросли,

Глубоко любил ее,

Ненаглядную мою.

Но немного мне дано

Было радостных ночей,

Что в ее объятьях спал.

Листья алые плюща

Разошлись по сторонам —

Разлучились с нею мы.

И когда расстался я,

Словно печень у меня

Раскололась на куски,

Стало горестно болеть

Сердце бедное мое.

И в печали, уходя,

Все оглядывался я…

Но большой корабль

Плывет…

И на склонах Ватари

Клена алая листва,

Падая, затмила взор,

Я не смог из-за нее

Ясно видеть рукава

Дорогой моей жены…

Дом скрывает жен от глаз…

И хоть жалко нам луну,

Что плывет средь облаков,

Над горами Яками,

Но скрывается она —

Скрылась и моя жена…

Вскоре вечер наступил,

И, плывя по небесам,

Солнце на закате дня

Озарило все вокруг,

У меня же, что считал

Храбрым рыцарем себя,

Рукава, что я стелю

В изголовье,

Все насквозь

Вымокли от слез моих…

136-137

Каэси-ута

136

У вороного моего коня

Так бег ретив, что сразу миновали

Места, где милая моя живет.

Как в небе облака,

Они далеки стали.

137

Несущиеся вихрем листья клена среди осенних гор,

Хотя б на миг единый

Не опадайте, заслоняя все от глаз,

Чтоб мог увидеть я

Еще раз дом любимый!

138

Из неизвестной книги

Там, в Ивами, где прибой

Бьет у берегов Цуну,

Люди, поглядев кругом,

Скажут, что залива нет,

Люди, поглядев кругом,

Скажут: отмели там нет.

Все равно прекрасно там,

Даже пусть залива нет!

Все равно прекрасно там,

Пусть и отмели там нет!

У скалистых берегов,

В Нигитадзу, на камнях,

Возле моря, где порой

Ловят чудище-кита,

Водоросли взморья там,

Жемчуг — водоросли там,

Зеленея, поднялись.

И лишь утро настает,

Приливает вмиг волна,

И лишь вечер настает,

Набегает ветерок.

Как жемчужная трава

Клонится у берегов

В эту сторону и ту,

Гнется и к земле прильнет

С набегающей волной,

Так спала, прильнув ко мне,

Милая моя жена. Рукава ее,

Что стелила мне она

В изголовье Каждый раз,

Я оставил и ушел.

И по утренней росе,

Идя горною тропой,

У извилин всякий раз

Все оглядывался я,

Много раз, несчетно раз

Оборачивался я.

И все дальше оставлял

За собой родимый дом,

И все выше предо мной

Были горы на пути.

Ненаглядное дитя —

Милая моя жена,

Словно летняя трава

В жарких солнечных лучах,

От разлуки, от тоски,

Верно, вянет там она

И горюет обо мне.

На село взгляну Цуну,

Где осталася она,

Наклонитесь же к земле,

Горы, скрывшие ее!

139

Каэси-ута

Там, в Ивами,

Возле гор Такацуну,

Меж деревьями густыми вдалеке,

Видела ли, милая моя,

Как махал я ей, прощаясь, рукавом?

140

Песня Ёсами — жены Хитомаро, сложенная при расставании с ним

Не тоскуй, — ты говоришь.

Но я могу ль

О тебе не тосковать, скажи,

Разве знаем мы с тобою час,

Когда снова встретимся теперь?

ПЛАЧИ

ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТРИЦЫ САЙМЭЙ

[655–661]

141-142

Две песни принца Арима, сложенные им, когда он, печалясь о своей участи, завязывал ветви сосны

141

Ветви пышные сосны прибрежной

Здесь, в Ивасиро, я завяжу узлом,

Если счастлив буду я в судьбе мятежной,

Снова к ней вернусь

И на нее взгляну!

142

Если был бы я дома,

Я еду положил бы на блюдо,

Но в пути нахожусь я,

Где трава изголовьем мне служит,

Потому и еду я кладу на дубовые листья.

143-144

Две песни, сложенные Нага Окимаро в печали при виде связанных веток сосны

143

Тому, кто здесь на берегу,

В Ивасиро, связал у сосен ветви,

Удастся ли опять

Прийти сюда

И вновь увидеть сосны эти?

144

С ветвями, связанными вместе,

Стоит в полях Ивасиро

Сосна…

Не развязать и мне узла на сердце,

Когда я вспоминаю старину…

145

Песня Яманоэ Окура, сложенная позднее в ответ на эти песни

Подобно птицам, что летают в небе,

Быть может, он являлся здесь потом

И видел все,

Не знают только люди,

А сосны, может, ведают про то!

146

Песня, сложенная при виде связанных веток сосны во время путешествия императора [Момму] по провинции Кии в первом году Тайхо

{Из сборника, Какиномото Хитомаро}

Сосны зеленой ветки молодые,

Которые ты завязал узлом

В Ивасиро,

Сказав: “Потом увижу”!

Увидел ли ты снова их потом?

ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТОРА ТЭНДЗИ

[662–671]

147

Песня императрицы [Яматохимэ], сложенная во время болезни императора

Когда взглянула вверх

И взором обвела

Широкую небесную равнину,

Я увидала: жизнь твоя длинна,

Все небеса она заполнила собою!

148

Из неизвестной книги

Песня, сложенная императрицей [Яматохимэ], когда болезнь императора