Манекен за столом. Роман-антиутопия - [93]

Кузен, хлебнув из бокала, стал рассказывать.

В мегаполисе все родственники. Один небоскреб повадился обрушиваться в пропасть по ночам.

Обычные столичные байки, но домоседы подвинулись поближе, готовые слушать.

Им эти сильнодействующие истории были в диковинку. Неиссякаемая вера элиты в сказки невольно заразила и их.

— М-м? — полюбопытствовал и Витамин, правда, совсем по другой причине. — Покажешь место?

— Что ты, что ты! — по-бабьи замахал руками Кузен. — Как можно!

— Отчего нельзя? — невинно сказал Витамин.

— Ну, хорошо, — согласился Кузен.

— Мы еще нужны обществу. — сказал Паника.

— Мне ваше сбродное общество не указ, — обронил Витамин. Восприимчивый материалист был мрачен.

Я подумал, что все в жизни разлетаются в разные стороны, неуступчиво, как звезды, радиально, не образуя созвездий.

Рядом сидели мои туристы.

— Диете — чуть-чуть, — сказал Пируэт. — Нам — дозу.

— Без запаса, — засмеялся смуглый.

— Больше никаких запасов, — сказал Пируэт. — Везде всё есть.

— Забыл наш триумфальный рейд? — сказала Диета. — К тому же угодили в лапы к какому-то громиле. Как он принялся за нашу провизию! За один присест опустошил весь наш неприкосновенный запас. Тем и откупились. Перепугались мы в прошлый раз, слов нет. Как этот питекантроп наворачивал наше добро. Проводник мог бы и предупредить. Аттракцион, конечно, но… проконсультировать было нелишне.

— Вот именно, что аттракцион. Чего мы испугались среди груды битых горшков? Что-то нам показалось… Хваленый изъян — местный фольклор. Никакой сенсации. Нехоженые тропы… Просто глушь неслыханная. Сервис наладить — вот и весь сказ, — сказал смуглый, уже безо всякого акцента. Это он меня в заблуждение вводил.

— Мы бы всё равно не послушались, — сказала Диета.

— А-ха-ха! Ха-ха. Верно. Без претензий. Какие претензии?

Меня они, естественно, просто не замечали. А ворота всегда были открыты. Могли бы сходить повторно.

Но им, с виду таким упорным, это больше уже не нужно было.

Жена Кузена изучила его склонности и умело использовала их. Держала его в руках крепко, но давала иногда волю.

Когда муж заявился с гостями из города, Блюдо, смекнув, какую пользу можно будет извлечь из этого, тут же стала во всём угождать ему, показывая, какая она примерная жена.

Те, кто попадал к Кузену впервые, завидовали. Банкир любил выглядеть дома с размахом.

Паника и Кошмар, как люди семейные, чувствовали себя вполне непринуждённо.

Веселье затянулось, особенно, когда появился риелтор.

Но после обильного ужина с риелтором все сразу улеглись, потушив свет, и Витамин тоже, позабыв обо всём. Я лежал с открытыми в ожидании глазами.

Понадобилось ровно столько времени, сколько я и предполагал. В окошке неурочно скользнула чья-то тень.

Спавшие выводили рулады. Потише бы, что ли, с досадой подумал я.

Я замер, потому что кто-то стал вглядываться в окошко. Теней было несколько. Одна — огромная.

Кто-то зашарил по двери, явно пытаясь открыть её. По спине прошёл озноб. Вот оно, подумал я. Началось.

Но всего этого не может быть. Я пришёл в себя. Не верю я в эти примитивные ужасы. В конце концов, я хоть и не какой-нибудь твердолобый учёный, а готов рискнуть ради истины. Немного смущало то, что ломились тихо. Свои окликнули бы хозяев. А разыгрывать так низкопробно в деревнях не принято. Ну да, будь, что будет. Я набрал воздуха и снял запор.

Дверь скрипнула. Никого.

Дом стоял вверх ногами. Пол был над головой. Всё лежало вокруг нас — картины, скульптуры, экспонаты.

— Что, попали в изъян? — сказал я.

Витамин почесал затылок.

— Кто его сюда?

Мы выкарабкались из оврага и отряхнулись.

— Кому не угодил старый музей? — сказал Витамин. — Кому он понадобился?

Никому, напрашивался ответ.

— Теперь ты долго свою родню не увидишь. А жаль.

— А они неплохие, да? Надо искать другой ход, — сделал вывод Витамин. — Заметил, крестьян не осталось. Тоже музейная редкость.

— По-моему, это был единственный.

Сорняк, как гастролёр, поселился на какое-то время в городке. У него была студия, в которой он изготавливал чучела для музея, на что он был большой мастер.

Я расхаживал по мастерской. Мои друзья расположились тут же, отдыхая.

— Здорово у тебя получается. Как в модели у Шедевра.

Инструмент выпал из рук Сорняка. Он работал в лаборатории Шедевра.

— Всё верно. Всё было скопировано, — подтвердил он. — Там я всему и выучился. Но вы ничего не знаете. Шедевр сам кукла.

Мы не поверили.

— Подумайте, как могут быть такие огромные люди?

Мы переглянулись.

— Мы вместе росли.

— Конечно. И он рос. Кукла. Механизм такой. Да вы не расстраивайтесь. Я и сам переживаю. Вреда в них нет. Сходство конечно, сверхъестественное. Достигли, что называется, совершенства. Не бывает таких людей.

— А модель такая может быть? — спросил я. Друзья мои прислушивались и уже не каждый раз возражали, когда речь заходила о ней.

— Ах, конечно, нет! — всплеснул руками Сорняк. — Ты посмотри, какой новый музей. Сколько работы. А материал. Не отличить. Сходство, понимаете? Главное — сходство. Всего лишь.

— Все было по-настоящему, — сказал я.

Я гнул свою линию.

— Вам все показалось. — Сорняк принялся жонглировать. — Молодость, знаете ли, воображение. Ну да, воображение. Да что же такое, в самом деле! — Сорняк по-доброму заволновался. — Модель, конечно, копия! Замечательная идея. Шедевр говорил нам о ней. Но как не копируй, все равно есть зазоры. В любой модели.