Манекен за столом. Роман-антиутопия - [61]

Если никакого времени не станет, они все равно будут продолжать свои бесполезные движения.

И даже сломавшись.

Офис снова закурил, на сей раз вместе со мной. Он затянулся сигаретой.

— Мне не совсем понятна цель модели, — гнусаво сказал он.

— Каждый играет свою роль, — рассеянно сказал я. — Есть правила…

— Мне все это объяснили.

— Вот видишь. Что можно, чего нельзя.

— Так. Что можно?

Я усмехнулся.

— Можно сыграть по-крупному, ничем не рискуя.

— А чего нельзя?

— Да ничего. Ты что, вчера родился? Все можно. Как в жизни. Ошибаться, к примеру, нельзя, но разве это кого-то останавливает?

— То есть? — ошеломленно сказал Офис. — Могут и…?

— Обманут за милую душу.

— Если так, то значит, можно. Кем-то разрешено.

В дверь робко постучали. Я с сожалением встал. Офис с ожесточением замахал руками, разгоняя дым. Курить, очевидно, было нельзя.

— Ладно, не кисни, — сказал я.

— Хорошо. — Офис снова прятал взгляд. Привычка взяла верх.

— У тебя прямой связи с салоном случайно нет?

— Нет. — Сухарь даже не улыбнулся. Какая выдержка. Трудно до него достучаться. А ведь он брат мой. По плоти и духу. А может, там, в скорлупе, ничего и нет?

Перерыв закончился. В дверь протиснулся очередной проситель. Взгляд без выражения переходил с места на место.

— У меня требование о выселении соседей, — сказал он.

Я недоверчиво прислушивался к его голосу, как к чему-то невероятному. Рот приоткрывался, и язык проделывал артикуляционные движения. Всё было натурально. Приём продолжался.

В моё отсутствие Миф вёл приятную беседу с селянкой. Он распрощался с ней, приложив руку к груди.

Навстречу копытами по мостовой процокала лошадь, запряжённая в повозку. Во всём проглядывала некоторая театральность. Но это не портило общего впечатления. По дороге попадались группки горожан, степенно следующих к рынку.

С балконов высовывались хозяйки, вытряхивающие постели, лавочники открывали свои лавки, а над черепичными крышами разлетались голуби. В подвальчиках виднелись ремесленники в фартуках.

На столичной площади нас привлекли аппетитные запахи. Их распространяла опера, где всем заправлял Паника с хищным выражением лица. Типичный представитель. Он-то и накормил нас.

— Ищете работу?

Мы с Мифом переглянулись.

— Что за работа? — осведомился я.

— Идёмте.

Прямо за оперой располагалось ателье. Хозяин скрылся. Мы с Мифом разлеглись на телеге с сеном. Несколько женщин поодаль стирало. Спугнув что-то выклёвывающих на земле кур, к нам приблизились две кокетки.

— Откуда вы, парни? — спросила худая брюнетка. В другом месте я бы спутал её с Каприз.

— А у нас сегодня праздник. Сами дикари будут.

— Вот как? — сказал Миф. Он небрежно развалился на сене.

— Эй, вы! — Из окошка высунулась женская голова. — Поднимайтесь!

Девушки пропустили нас. Миф с невозмутимым видом стиснул одну. Та взвизгнула.

У бесплатной стоянки лесоруб Бум приделывал к седлу своего велосипеда топор, собираясь в дальний путь.

— Всё из-за Витамина, — бурчал он. — Перед тугой кредиткой сама любезность, а когда я, простой трудяга, заглянул на огонёк, стружка с него так и посыпалась. Откуда он знал, что в кармане у меня одни медяки? Друг называется, а Лагуна возьми и встрянь. Тоже мне, покровитель шулеров с большой дороги.

— Витамин не такой, — сказал я.

— Да знаю я. Но мы же собрались рубить сплеча, но вполсилы. Я не прочь кое-что изменить в себе. У меня тоже есть мечта. Только наоборот. Мне в семье нельзя быть злым. А так хочется. Выразить всё. Что накипело. Прямо душа просит. А с куклами всё можно. Воздушным шарикам — попутного ветра! До встречи в отеле!

При последних словах лесоруба на лице Мифа мелькнул карикатурный ужас.

Благополучный, по всеобщему мнению, Бум скрылся за воротами.

Мы нашли комнату, где уже по-свойски расположился Паника. За столом белокурая женщина что-то писала скрипучим пером.

Перекрасившаяся Экзотика расправила лист. Некоторое время она изучала нас.

— Если их почистить… Мини! Ну-ка, займись делом.

Взгляды, которые бросала на нас служанка, свидетельствовали, что мы и так годны, хоть куда.

В честь рождения наследника намечался грандиозный банкет. Рабочих рук не хватало, и хозяйка спешно подбирала их из числа туристов, для которых самым заманчивым была возможность побывать в салоне.

С лица Мифа не сходила свойственная, как я уже заметил, ему загадочная улыбка.

Нас повели в оранжерею. В ней орошались куклы из разных мест.

В ожидании, когда нас позовут, мы провели время, разглядывая домино. Миф оказался совершенно неазартен. Игра мало занимала его.

Под вечер Экзотика повела нас в салон. Мы еле поспевали за деловитой хозяйкой ателье. Караулы, иногда возникающие на пути, беспрепятственно пропускали нас с ней. В салоне нам отвели комнату.

Как только шаги Экзотики стихли, Миф с наслаждением вытянулся на кровати и быстро уснул, натянув шляпу на глаза.

Я выскользнул из комнаты. Коридоры были пусты. Салон был сырой и громоздкий. Окружающая обстановка действовала угнетающе. Коридоры чередовались с пустыми комнатами.

В центральной части на меня уже не обращали внимания. Суматоха, предшествующая столь обширному мероприятию, уже началась.

За сплошными тяжелыми завесами, где, по моим расчетам, должны были быть служебные покои, послышался детский плач. Я склонил голову. Что-то не то…