Манекен за столом. Роман-антиутопия - [107]

Доктор ничего не мог поделать с собой. Его трясло. В руке он сжимал зонт, который пытался раскрыться.

Пальцы у него побелели.

— Как звали твоего родственника? — спросил я у Топ.

— Триумф, — сказала она, преодолевая отчуждение.

— Вы хотите сказать, что он жив?

— Жив? — Врач недоуменно нахмурился, затем заулыбался. — Чего ему не жить? Конечно, жив.

— Но ведь у него было такое сложное заболевание, — сказала Топ.

Врач рассмеялся.

— Вам не угодишь. Вам что, нужен неживой родственник?

— Нет…

— Хорошо. Вот я вам и предлагаю живого родственника.

— Что значит — предлагаю? — сказал я.

— Мы — сфера услуг, — сказал врач, — поэтому я вам — предлагаю.

— Мы можем и отказаться? — ехидно сказал я.

— Я вам этого не советую, — внушительно сказал врач. — Что оплатили, то и получите.

Топ повернулась ко мне и с возмущением сказала:

— Ты всегда был настроен против моих родственников. Ты…

Человек в шляпе с интересом прислушивался к нашему разговору.

— Вовсе нет. — Я был настроен миролюбиво.

— Это мои родственники, — сказала Топ. — Я их люблю. Они мои самые близкие люди.

— Будете забирать? — спросил врач.

— Кого? — удивилась Топ.

— Своего живого родственника.

— Нет… — рассеянно сказала Топ. — Потом.

— Тогда всего, — сказал врач. — Вынужден откланяться.

— А… — начал я.

— У меня много работы, — сказал клоун.

Я хотел все-таки взглянуть на родственника Топ. Ей это, похоже, было ни к чему.

— Ты не хочешь увидеть его? — не утерпев, спросил я.

— Что? — сказала Топ. — Кого — его? Что ты меня взялся изводить?

Я покрутил головой. Мы совсем перестали понимать друг друга.

— Пикет! — Посетитель окликнул меня.

— Да?

Какой-то незнакомый человек.

— Не узнаешь?

— Нет…

— Странно. Но ведь это ты?

Я отвернулся. Мы прошли квартал.

— Кто это? — спросила Топ.

— Обознался, наверно.

— Он назвал тебя. По-моему, это был Бум, — сказала Топ.

— Да нет… Не может быть.

В конце квартала светились витрины ювелирного магазина. Мы вошли. Топ вошла немного нерешительно.

Блеск ювелирных изделий ослеплял ее. Продавец, робот, остановился. Топ рассматривала украшения, склонившись. Она оперлась на мою руку. Давно она так не делала.

Вежливое лицо робота оказалось совсем рядом.

Топ перевела взгляд на диадему — взгляд куклы заметался.

В магазин робко вошли двое пожилых людей, судя по всему, семейная пара. Ночью посетители редкость.

Пожилые люди остановились возле Топ. Поначалу они не обращали друг на друга внимание. Они тоже были заняты разглядыванием драгоценностей.

Но делали они это так, словно намеревались провести за этим занятием побольше времени, словно им надоедало бродить по улицам.

Они были погружены в какие-то свои невеселые мысли. Семейная пара была очень некрасива.

Мужчина был очень некрасив. Женщина от него не отставала. Одеты они были хорошо, прилично.

Обычная супружеская пара, вышедшая на прогулку. Я слегка кашлянул.

Они обернулись ко мне. Настоящие уроды.

Я с трудом удержался от того, чтобы не отшатнуться. Я понимал, что это было бы нехорошо.

Это могло шокировать их. Они сами могли кого угодно шокировать. Возможно, мне это могло и показаться.

Я с удовольствием вглядывался в их лица. Чем дальше, тем больше мне становилось понятно, что их лица вовсе не некрасивы, тем более не уродливы.

Это были просто обычные, нормальные лица, не обезображенные искусственной правильностью черт, искусственной бодростью и свежестью, навязываемые повсеместно.

В сущности, жизнь от рекламы уже было не отличить. Все попрятали свои лица под масками.

Посетители уставились на Топ, словно увидели мираж. Она же была целиком занята разглядыванием перстней.

Топ склоняла голову, и продавцы наклоняли головы вслед за ней.

Топ подняла голову, увидела некрасивых людей, с ужасом схватила меня за руку и выбежала из магазина. Напоследок мне их лица показались поразительно красивыми.

Мы пробежали несколько кварталов и остановились.

— Сколько же я их не видела… — прошептала Топ.

— Значит, это твои родители? — наугад спросил я.

— Ох, — сказала Топ.

— Что? — не понял я.

Она продумывала ответ. Лицо у неё было напряжёно.

— Все могло быть по-другому.

— Как?

— Смотри, какая вокруг бессмыслица. Ты же за здравый смысл.

— Шофер, который меня подвозил, явно сумасшедший.

— И врач тоже, — поддакнула Топ.

— Конечно. Сейчас сидит в своем цирке и посмеивается над нами.

Улица была пуста.

— Ну, и куда мы пойдем? — сказала Топ.

— Вернемся на побережье.

Она вздрогнула.

— Нет. Не знаю. Назад не вернуться.

— Можно. Почему нельзя? Мы же вот они, ты, я. Мы рядом, вместе. Живые.

— А ты живой?

— Живой.

— И я. Поэтому нам лучше дальше не ходить.

— Ты везде останавливаешься на полпути.

— Да. Я всегда ухожу. От соревнования. Мои родители возлагали на меня большие надежды. Я должна была быть самой умной, самой доброй, самой красивой…

— Разве это плохо? — не выдержал я.

— Плохо? — раздумчиво сказала Топ. Мы стояли на перекрестке. Дул ветер. — Я не уверена, что это были настоящие родители. Представь себе — соседи роботы. Часть людей настоящая, часть искусственная. Так образуется общество. Нельзя предугадать, где наткнешься на кукол. Я была в ужасе. Куклы здороваются с тобой по утрам, ходят в магазин, зовут тебя в гости. По замыслу природы для производства живых организмов в большом количестве не требуется большого искусства. И люди стали штучным товаром. Нас мало. Как хорошо. Нет серой массы.