Маньчжурский кандидат - [64]

— Послушайте, леди, пока счетчик работает, делайте, что вам вздумается. Можете даже двери открыть, если вам душно.

Марко начал стучать зубами. Он крепко сжал зубы, пытаясь сдержать дробь, потому что не хотел, чтобы у Рози возникло чувство, будто она зря затеяла всю эту возню с окнами, но звук получался, как от стука кастаньет. Она закрыла окна.

— Давай купим чего-нибудь и поедем к тебе.

— Хорошо. — И она сказала водителю, куда ехать.

— Как думаешь, меня пустят в больницу Святого Луки ночью?

— Может, лучше утром?

— Ты не сходишь со мной? Это поможет мне сдержаться. Я не хочу бить лежачего.

— Ладно.

— Я должен узнать, где Реймонд.

— Журналист, о котором ты рассказывал? Почему бы просто не позвонить в газету?

— Да. Ты права. Ну, ладно. Поедем в Абсент-хауз, если тебе хочется. Мне уже лучше.

— Знаешь, что я делала, когда полицейские позвонили мне?

— Я бы догадался, если бы не так устал. Сдаюсь.

— Ну, после того, как мы расстались, я поднялась по лестнице и, не снимая пальто, позвонила Луи Амджаку, своему жениху… — Марко моментально напрягся, резко наклонившись вперед. — Он пришел так быстро, как только смог, то есть почти мгновенно. Я рассказала, что только что встретила тебя, и вернула жениху кольцо. — Она приподняла длинные пальцы левой руки, ни на одном из которых ничего не было, и пошевелила ими. — Попыталась выразить, как сожалею о том, что, возможно, причинила ему боль. И тут, прямо в этот момент, вдруг звонят из полиции и приглашают меня прийти в двадцать четвертый участок. Я схватила пальто, в последний раз в жизни поцеловала Луи в щеку и выбежала вон. В участке мне сказали, что ты избил какого-то очень хилого, щуплого человечка, но якобы Вашингтон заверил их, что тебе можно доверять. Ну, я посчитала, что если они решились обеспокоить самого Джорджа Вашингтона, чтобы узнать его мнение о тебе, значит, серьезного вреда они тебе не причинили. Должна сказать, это было очень мило со стороны генерала Вашингтона, учитывая, что ты всего лишь майор, и я даже не знала, что вы знакомы, но если эти полицейские хоть чуть-чуть сомневались насчет тебя, им было достаточно спросить меня. Ох, это правда, мой дорогой Бен… я бы сумела убедить их.

Он посмотрел на Рози неистово и страстно, обхватил за плечи и прижал губы к ее незабываемому рту, а в это время водитель, подсчитывая, сколько составят два процента чаевых, дождался, пока красный свет сменился зеленым, и устремился в направлении 54-й стрит.

XII

После нескольких дней сладкого сна без сновидений, в мягкой постели, на груди мисс Чейни, Марко позвонил в «Дейли пресс» и узнал, что Реймонд в Вашингтоне. Он почти сразу дозвонился ему в Вашингтон. Сказал, что очень хочет увидеться, и Реймонд пригласил Марко на обед в Нью-Йорке этим же вечером; в частности, чтобы друг помог ему оценить нового повара. И только тут сообщил самое интересное.

— Я только что вспомнил. Это же твой ординарец! Точно. Помнишь своего ординарца в Корее, маленького такого? Он еще был переводчиком в патруле… Как его? Чанджин? Это и есть мой новый повар! Ха! Ну до чего же тесен мир.

Марко согласился и спросил, когда Реймонд должен прибыть из Вашингтона.

— Учитывая время пути от вокзала до дома… я приеду… ну, скажем… в шесть двадцать две.

— Да уж, постарайся, чтобы не позже, а то мне придется ждать тебя на углу.

— Может, позвонишь Чанджину и скажешь, что за обедом у нас будет гость? Ты, вероятно, умираешь от желания поболтать с ним. Знаю я вас, старых армейских приятелей.

— Я обо всем позабочусь, Реймонд, — сказал Марко, и на этом разговор закончился.

* * *

Реймонд открыл дверь.

— Чанджина нет дома, — заявил он. — И, следовательно, обедом я тебя угостить не могу.

— Да и сам останешься без него.

— Я нашел записку от Чанджина. Там говорится, что ты избил его и что он сейчас в больнице Святого Луки.

— Одно не вызывает сомнений, — ответил Марко. — Здесь поблизости великолепные магазины.

— В самом деле, это прекрасная идея! — воодушевился Реймонд. Он отошел от двери, предоставив Марко самому решать, закрывать ее или нет, и принялся листать телефонную книгу. — Мне это как-то в голову не приходило, а ведь так все просто. Копченая говядина и всякие соленья, и этот сногсшибательный ржаной хлеб с такими вкусными зернами, и, может, немного сельди под маринадом, и копченая семга, и эта неудобоваримая кислая капуста, которую, похоже, делают из нитей накаливания для лампочек, и вареное мясо. — Он начал набирать номер. — Отличная идея! Она бы никогда не зародилась, если бы ты не убрал с дороги Чанджина, поэтому я в высшей степени благодарен тебе.

— Да не за что, — отозвался Марко. — Всегда рад.

— Лифтер, кстати, жаловался, ну, я и дал ему пятерку.

— Он, должно быть, знает какой-то секрет. Он и меня разжалобил, и я тоже дал ему пятерку.

— За что ты его-то ударил?

— Он решил разыграть роль миротворца.

— А Чанджина ты за что отделал?

— Как раз это я и собираюсь с тобой обсудить.

— Алло… Гитлиц? Это Шоу. Правильно. Примите заказ…

Реймонд заказал еды на десятерых, как обычно поступают те, кто звонят в гастроном где-нибудь на Бродвее, и объяснил, куда ее доставить.