Маньчжурская принцесса - [3]

Ты обязана подчиниться, принцесса Ду Ван, если у тебя есть желание встретить еще не один восход солнца и если ты еще любишь своего обожателя, выходца из народов варваров, дабы пожелать ему благополучно дожить до почтенной старости...»

«Святая мать Желтого Лотоса» подчеркнула эту угрозу, к которой следовало бы отнестись с должным вниманием, так как старая воительница ни к чему не относилась с пренебрежением, и знала цену словам, даже если к некоторым из них ей доводилось прибегать редко. Безусловно, это послание самое длинное, которое ей когда-либо приходилось писать собственной рукой, и именно это настораживало Орхидею. Чувствовалось нечто несообразное в сочетании манеры ее письма на западноевропейском языке, слова которого создавали какой-то дискомфорт. Странным было уже одно то, что сводная сестра принца Туана преследует своего западного врага на его собственной территории.

Принцесса Ду Ван! Уже столько времени прошло, как Орхидея не имеет никакого отношения к этому имени. Если быть точной, это было в тот день, – тому уже пять лет – когда Цы Си решила, что кто-нибудь из титулованных особ, в сопровождении девушки из простонародья, покинет Запретный город и забудет свои атласные одеяния, чтобы проникнуть в самое сердце квартала дипломатических миссий, замешанных в махинациях с группой гнусных подонков китайского происхождения, поклонников Христа, торопившихся заполучить оружие у белых, чтобы обеспечить свою защиту от праведного гнева «Руки Правосудия и Согласия». И правда, дело было серьезное: человек, которого императрица почитала самым дорогим и милым ее сердцу, ее двоюродный брат, принц Жонг Лу, о котором поговаривали, что он был ее любовником, этот всеми любимый человек забылся до того, что подарил одной страстно им желанной западной девчонке талисман, некогда подаренный ему государыней. Последний должен был уберечь его от несчастного случая и злых духов. Надо было во что бы то ни стало отыскать сокровище, а тот, кто осмелился владеть им, должен был умереть.

Воспоминания обо всем этом, о миссии, некогда возложенной на нее, Орхидея хранила очень глубоко в своей памяти, надеясь когда-нибудь вообще забыть об этом и со временем раствориться в спокойном и гармоничном чередовании дней. Теперь воспоминание снова всплыло. Оно жгло и жестоко кусало, как не удаленная вовремя заноза. Когда-то Орхидея любила императрицу и, несомненно, продолжала ее любить. Время оставило в памяти только хорошее.

Воображение вернуло Орхидею в прошлое. Сцена происходила в дворцовом саду, в тени храма Дождя и Цветов, расходившаяся лучами крыша которого поддерживалась золотыми колоннами, обвитыми драконами. Цы Си сидела на скамеечке возле куста жасмина. Несколько его белых лепестков пристроились на ее атласе цвета абрикоса. Она была недвижима и хранила молчание, а по щекам у нее катились слезы. Впервые молодая спутница видела императрицу плачущей, и это ее потрясло. Преклонив колени на фиолетовый песок аллеи, Орхидея смиренно спросила не может ли она чем-нибудь облегчить эту боль. Вздохнув, Цы Си ответила:

– Не будет в моем сердце покоя, пока Нефритовый Лотос не вернется в мои руки. А ты не хочешь ли помочь мне его отыскать?

– У меня нет никакой власти, Почтенная...

– Ты глубоко заблуждаешься. У тебя она есть, и дает ее тебе молодость: это ум, ловкость, изобретательность. Хозяйка «Красных фонариков», которую я призвала сегодня утром, уже составила план действий. Для его осуществления она предлагает использовать одну из своих девушек по имени Пион. Ты ее знаешь?

– Да. Она, возможно, лучшая ученица. Она прекрасно владеет телом, но в то же время коварна и жестока и не ведает угрызений совести. И если вы мне позволите быть искренней, то я скажу, что не люблю ее.

Императрица вынула из рукава носовой платок и грациозным движением промокнула оставшиеся слезинки на лице, макияж которого был просто великолепен. Улыбнувшись, она проронила.

– Ну конечно; однако мне хочется, чтобы ты сопровождала ее во время этой миссии, и именно потому, что она бессовестна и не внушает мне доверия. Более того, Лотос не может вернуться ко мне из рук простолюдинки. А твои мне очень подходят. И поскольку ты захотела помочь мне и пройти курс тренировки «Красных фонариков», мне кажется, пришел момент показать, чего ты стоишь. К тому же в твоих жилах течет императорская кровь.

Действительно, внучка сестры императора Хьен Фонга, сирота от рождения, Ду Ван была взята на воспитание самой императрицей, которая сильно привязалась к ней, окружив заботой и лаской. Девочка получила образование, достойное ее положения в стенах Запретного города, который представлял в ее глазах божественное совершенство и обитель наивысшего покоя. Разве этот величественный ансамбль дворцов, храмов, двориков и садов, охраняемых высокими красно-фиолетовыми стенами, не являлся центром мира только потому, что Сын Небесный не дышал его воздухом? Нет, не могло на земле существовать места более чистого и почетного, где совершенство так поражало бы своей законченностью форм. Это был микрокосмос, где в течение долгих веков великие императоры увлекались собиранием благородных произведений искусства, тщательно оберегая их за высокими крепостными стенами, возле которых день и ночь стояли на часах вооруженные воины.